Школа перед эпохой перемен. Образование и образы будущего
Шрифт:
Школе надо бы изо всех сил работать на дружбу, на умение сотрудничать, на активный двигательный режим, на воспитание инициативы и ответственности за неё – но ей привычней разобщать и выстраивать рейтинги индивидуальных достижений, вручать всю инициативу учителю, заставлять сидеть молча и неподвижно в затылок друг к другу.
Школа «столоначальников»? Впрочем, недоумение можно сменить и пониманием: пусть школа неадекватна детям, но зато она снова адекватна «социуму». Это раньше массовыми профессиями
Разве не стала модернизированная советская школа оптимальным училищем юного бюрократа? – рациональная обработка абсурдных задач, классификация случайных сведений, умение проскользнуть в верхние строчки формализованного рейтинга, искусство в нужный момент промолчать, привычка аккуратно фиксировать все свои достижения и во время подносить портфолио… Школьник упорно тренируется аккуратно заполнять бланки ЕГЭ, потом поступает в некий «гуманитарный» вуз, который учит его невесть чему, но даёт опыт «социальной мобильности», и, наконец, прыгает в своё чиновничье кресло.
Усидчивость и прилежание, привычка к абсурду, ирония к любому реальному делу – разве это не самые проверенные профессиональные черты для чиновника?
Но всё-таки, даже при вере в бесконечное нефтедолларовое изобилие – так ли уж ли долго продержится страна, в которой останутся только чиновники, охранники и бомжи? И действительно ли карьера чиновника – единственная, которая воодушевляет детей и родителей?
Экзамен – итог образования? Мы беседуем с ректором одного из ведущих технических институтов страны: «Да не нужны нам от школы «твёрдые знания». Нам не так важно, чтобы студенты были хорошо подготовлены. (Всё равно мы им скажем: «Забудьте то, что вам объясняли в школе»). Но нам нужны студенты, желающие учиться и готовые напрягаться ради этого – а вот их-то теперь явно меньшинство».
Полбеды, если б таких студентов вузы могли массово исключать, оставаясь с меньшинством. Но одно из новшеств всё той же модернизации – зависимость финансирования вуза от числа учащихся; вузам стало крайне невыгодно исключать студентов независимо от того, учатся они или нет. Так фиктивная проблема «твёрдых знаний» в школе оборачивается по-настоящему драматичным для общества недостатком знаний у множества как бы дипломированных специалистов.
Они ведь «твёрдые знания» уже на ЕГЭ отдемонстрировали…
Увы, в глазах школы, в глазах большинства семей (и, невольно, самих школьников) поступление в вуз выглядит не переходом к настоящей учебной работе, а благополучным итогом учебной карьеры.
Впрочем, надо признать, что огромная часть вузов и занята тем, что по сути восполняет недостатки общего среднего образования. Сначала ребята поступают куда-то (ибо «как же без этого?»), сколько-то лет там тусуются, а вскоре после диплома те, кто заинтересован в образовании, идут уже осознанно получать второе – т. е. настоящее – высшее.
При этом в вузах отучилось едва ли не большинство нынешних
Это общая беда: в садике готовят в школу, а в начальных классах компенсируют проблемы, накопленные во время той «подготовки»; школа яростно готовит в вуз – а институтские годы посвящаются решению задач общеобразовательных, личностному самоопределению и развитию способностей к общению и пониманию…
Бедственное положение прочно закрепляется ещё одной новацией – «подушевым» финансированием вузов. Вновь всё встало с ног на голову: школу со всех сторон стимулируют избавляться от «неудобных» учеников – а вузы боятся отчислять студентов, дабы не оставить без зарплаты преподавателей.
В общем образовании, где «учебное содержание» всё-таки призвано быть прежде всего поводом, материалом, средством личностного и общественного развития молодого человека – там его намерены контролировать всей мощью административного аппарата.
А в тех стенах, из которых должны выходить не просто подающие надежду юноши, а взрослые люди, умеющие делать те или иные сложные и ответственные вещи (от которых часто будет напрямую зависеть жизнь других людей) – там воцаряется тотальная снисходительность и готовность переводить с курса на курс всех, кто вовсе не умеет и не желает учиться.
Псевдовысшее вместо профессионального. Массовое псевдовысшее образование создаёт иллюзию того, что учить в школах стали намного хуже («Ведь это ужас, что такое! Они не знают самых очевидных вещей!»). Однако с кем сравнивать…
Школы лучше учить не стали, а процент школьников, идущих в вузы, почти утроился. Каким же образом средний уровень абитуриентов мог не упасть? Просто в каких-то вузах учатся те, кто раньше пошёл бы в ПТУ. Знали ли тогда пэтэушники «очевидные вещи»? Сильно сомневаюсь.
Увы, настоящая-то катастрофа, о которой почти и не слышно дискуссий – скрыта в последствиях многолетней дискредитации профессионального образования.
За угробленное на «модернизацию» десятилетие страна упустила шанс создать по-настоящему качественную сферу образования на основе реформируемых техникумов.
Вместо остро востребованных жизнью учебных учреждений, объединяющих достоинства среднего, начального высшего и качественного профессионального образования страна получила дутое счастье единого экзамена.
Случайно ли это упущение? Боюсь, что нет. Техникумы, увы, никак невозможно реформировать под знамёнами унификации, «егэизации» и восстановления вертикали. Уникальный характер развития каждого учебного заведения, безразличие к формальным знаниям и внимание к личным способностям и интересам ребят, настраивание горизонтальных партнёрских связей – только такими «антимодернизаторскими» средствами можно создавать новый мир профессионального образования в стране.