Школа победителей Они стояли насмерть
Шрифт:
— А ну вас вместе с вашим стрептоцидом! — крикнул он на прощанье.
Значит, берегли бригаду, не забыли про нее, но для чего берегли? И не одну ее берегли: рядом в лесу стояла прекрасно обученная и вооруженная пехотная дивизия, за ней — танковое соединение, артиллерия и другие части…
В дверь постучали. Ковалевская быстро надела белый халат, еще раз посмотрела, все ли в порядке, и откинула крючок. В комнату, вместе с холодным воздухом, ввалился низенький мужчина в полушубке,
— Василий Никитич! Откуда вы? — воскликнула Ольга, — Замерзли? Раздевайтесь быстро! Я собралась чай пить, ну и вы за компанию!
— Здравствуйте, Ольга свет-Алексеевна, здравствуйте! — ответил мужчина, пожимая ее руки. — Я прямо из Москвы и к вам. Похвастаться. Ну как, хорош? — И он медленно прошелся по комнате, косясь на свой белый, словно припудренный, полушубок.
— Хорош…
— А ты знаешь, Оля, чего мне стоило его вырвать со склада? У нас, брат, у интендантов, хватка мертвая! Буду г помнить Чернышева!
— Зачем он вам, Василий Никитич? Неужели мерзнете в кабине машины?
— Не то, Оленька, не то! Дальше прицел брать надо! Дальше… Прислали позавчера извещение, что нам надлежит получить их с главного склада, ну, я и в Москву! Вот они! На всю бригаду! Новенькие, как один!.. Встретили меня там, проверили документы и сразу начали грузить полушубки ко мне на машины…
— А вы сказали, что вырвали их.
— Разве?.. Это видно, Оленька, я по привычке. Откровенно говоря, у нас, интендантов, частенько вырывать приходится…
— И у вас?
— Что у меня?.. Вырывать? Конечно! Из другого теста я, что ли, сделан?.. Бывает, все бывает, свет-Алексеевна.
— А мне казалось, что вы добрый…
— Не в добре, матушка, дело! Мое — возьми! А государственное— тут подумать надо. Вот, другой раз пристанет человек, просит: «Дай!» И нужно ему, знаешь, а не даешь. Почему? Последнее на складе. А вдруг завтра другому еще нужнее будет?.. Заболтался я с тобой! Побегу начальство обрадую!
— Василий Никитич! А как Москва?
— Живет, родимая, живет! — ответил Чернышев, остановившись на пороге. — Ощетинилась «ежами», надолбами, но, чувствует мое сердце, — верит в нас!
Ушел Чернышев, и Ольга снова осталась одна. С Василием Никитичем она, познакомилась на второй день после своего прибытия сюда.
— Раненых у нас пока нет. Больных, думаю, что не будет, но вы должны создать маленький стационар и быть готовой ко всему, — сказал командир бригады капитан первого ранга Александров сразу же после короткого знакомства с ней.
Маленький, бритоголовый, он кряжом возвышался над столом. И не только в его фигуре, но
— Есть еще такие врачи, которые натаскают себе в кабинет всякой всячины и довольны. Мне этого не надо. Вы были на фронте, знаете, что может пригодиться. За помощью обращайтесь к нашему снабженцу Чернышеву. Он мужик прижимистый, но я с ним поговорю отдельно.
Чернышев сразу понравился Ольге. Он не стал спорить. Просто вычеркнул из списка лишнее.
— Остальное выдам, а чего нет — достану. Вы, если будут затирать, приходите прямо ко мне.
После они встречались еще несколько раз, а когда Ольга узнала, что с одной из его дочерей она училась в институте, то и подружились.
Сегодня, как и вчера, никто не пришел на прием. Ольга надела шинель, черную шапку и вышла на улицу. Ей нужно поспеть к разведчикам, где по плану должны быть занятия с санитарами. Легкий морозец приятно пощипывал кончик носа. Ковалевская остановилась посреди улицы. Стрельба была слышнее, чем вчера.
Разведчики располагались в здании бывшей школы. Они заодно несли и охрану штаба бригады.
— Здравствуйте, товарищ военврач! — встретил ее у входа дневальный, Он сидел на парте, поставив на скамью ноги, одетые в новые валенки. На его поясном ремне в чехле болтался штык.
— Здравствуйте. Командир у себя?
— Нетути! — ответил за дневального один из матрон сов, слонявшихся без дела.
— Где же он?
— Они-с нам не докладывают, где… — начал было тот же матрос, но дневальный перебил его:
— Как ушел с вечера, так еще и не бывал. Ковалевская прошла к бывшему классу, из которого
доносились голоса матросов, но сзадт раздался радостный крик:
— Колька! Наш доктор!
Ковалевская оглянулась. К ней шли два матроса. Оба они широко улыбались, а один из них, самый большой, широкий, раскинул руки, и казалось, что вот-вот обнимет ее и непременно раздавит.
— Здравствуйте, доктор! — сказал старшина с горбатым носом, взял руку Ковалевской и сжал ее своей клешней
— Здравствуйте, товарищи…
— Не узнаете? — искренне удивился матрос. — Бачишь, Колька? Не узнает нас доктор!
— Це дило простое! — сверкнул зубами второй. — Весь батальон не упомнишь!
Ковалевская всматривалась в матросов. Что-то знакомое было в их лицах. Но много людей промелькнуло перед глазами за это время.
— А Норкина помните?
Дрогнули губы, мелькнула тень на лице. Старшина заметил это и продолжал:
— А мы из его роты! Я — Никишин, а это Любченко!. Он еще один двух раненых пер, когда из окружения вырывались.