Школа после школы
Шрифт:
– Скажи, Вася! Ты знаешь кто такой Колумб?
Вася стойко молчал. Только рука его крутила и без того закрученный конец галстука. Внештатный инспектор решил помочь:
– Ты вспомни, Вася! Что Колумб сделал впервые?
Вася опустил голову ниже. Сидящие неподалеку, ученики стали подсказывать. Мне казалось, что подсказки Вася должен услышать. Как и проверяющий Михаил Николаевич.
– Что Колумб сделал впервые?
– я решил заострить Васино внимание на сути вопроса.
Подсказки стали звучать громче. На лице инспектора появилась веселая заинтересованность. Наконец Вася расслышал. Набрав
– Вин первый облетел вокруг Луны!
Класс оживился. Михаил Николаевич опустил голову и прикрыл правой кистью лицо и лоб. Это длилось несколько секунд. Когда он отнял руку, лицо его было непроницаемым.
– Хорошо! Садись.
Вася с чувством исполненного долга, облегченно вздохнув, сел. Дальше я стал объяснять новую тему. В такие минуты у меня словно включается дополнительный клапан. Рассказывая, я вспомнил услышанное ранее, прочитанное в книгах. В конце я все же решил очень кратко совершить с Колумбом морское путешествие в Америку и с Магелланом обогнуть земной шар. В это время прозвенел, возвещающий о конце урока, звонок.
Мы вернулись в учительскую. Когда прозвенел очередной звонок на урок, Михаил Николаевич деликатно спросил:
– Где мы могли бы поговорить вдвоем?
Сидящие в учительской Ксения Алексеевна и Валентина Николаевна, извинившись, вышли.
– Вы все таки больше уделяйте внимание объяснению нового материала. У вас получится. И у детей что-то в голове останется.
Потом спросил:
– Когда вы просмотрели учебник? Перед уроком вы его не открывали.
– Утром ...
– честно признался я.
– Куда вы думаете поступать?
– Я решил в медицинский...
– Решили вы или родители?
– И я и родители.
– ответил я.
– Если у вас что-либо в жизни изменится, приезжайте ко мне, в Каларашовку. Я вам дам письмо декану факультета в Тирасполе. Вам останется отвезти документы. У вас получится.
– Спасибо ...
После отъезда проверяющего инспектора я уточнил. Полное имя внештатного инспектора РОНО было Михаил Николаевич Мошейко.
Через тридцать с лишним лет я проводил контрольный медицинский осмотр рабочих объединения "Колхозживпром". Передо мной стоял низкорослый худощавый смуглый рабочий в спецовке. Вислые усы до середины подбородка. Наклонив голову, он в упор смотрел мне в глаза. Я видел, что ему весело. Посмотрел обложку амбулаторной карты: Серебриян Василий Иванович.
– Чем же все таки знаменит Колумб! Серебриян!
– А лихо его знае! Их стилько наплодилось! Хиба ж запомятаешь?
Такой молодой, а уже лаборант
В школу пришло очередное распоряжение министерства народного образования. В нем предписывалось в кратчайшие сроки вывести за пределы учебных классов все без исключения химические реактивы и и стеклянную посуду. Директор задумался. В правом, уже достроенном крыле здания школы заканчивали отделку небольшого кабинета с одним окном на юг. Его и рассчитывал Иван Федорович приспособить под свой кабинет.
Позвонил в район. Кто-то из начальников в РОНО сказал:
– Можешь кабинет свой оформлять где угодно. Если в течение недели не доложите о выведенных за пределы классной
Так нечаянно решился для меня вопрос с кабинетом. Мы перетащили туда шкафы с химреактивами, посуду, установили два стола. Столяр вкрутил кольца и вручил мне два ключа. Один для внутреннего замка, другой для навесного с контролькой. В школе я стал единственным работником, имеющим свой отдельный рабочий кабинет.
В селе этот факт не остался незамеченным. Тем более, что я был первым в истории села и школы лаборантом. Даже ученики рассуждали:
– У директора кабинета нет, у завуча нет, а у лаборанта есть!
Мой рейтинг (тогда такого слова мы не знали) сразу вырос. А тут еще и зарплата. Ставка лаборанта, три четверти ставки за географию, плюс рисование. Кому какое дело за что? Главное сумма. По размерам моя месячная заработная плата в первые месяцы шла ноздря в ноздрю с зарплатой завуча, второго лица в школе после директора. Естественно, интерес ко мне в селе сразу вырос.
Не раз, проходя по селу, я видел провожавшие меня взгляды и слышал голоса, восседающих на лавочках у калиток, женщин:
– Диви, диви! Такий молоденький, а вже лаборант.
Василий Иванович
Рядом с моим новым "персональным кабинетом" располагался четвертый "В" класс. Учителем там был Василий Иванович Долгий. Весь седой, он казался гораздо старше своих лет. Будучи грамотным, в послевоенные годы участвовал в "Ликбезе". Потом закончил экстерном семь классов. Курсы по подготовке учителей младших классов. Затем заочно-очное отделение Сорокского педагогического училища.
Василий Иванович, кажется, всю жизнь учился. Уже в пенсионном возрасте, работая учителем, закончил заочное отделение Цаульского совхоз-техникума. Занимался виноградарством. Удачливо прививал саженцы плодовых деревьев. С гордостью носил нагрудные академические знаки об окончании сельскохозяйственного и педагогического техникумов. Играл на скрипке.
Как и многие в Мошанах, Василий Иванович не избежал очарования "моим" служебным кабинетом. После того, как я стал его соседом в школе, его интерес ко мне сразу возрос. Бывало, задавал вопросы из области методологии преподавания в младших классах. Кажется, я отвечал правильно. А может, интуитивно чувствовал, какого ответа ждет от меня Василий Иванович? Иногда казалось, что интерес его ко мне переходил в своеобразное почитание. Это заметили другие педагоги: Емил Петрович и Петр Кириллович. Полушутя, полувсерьез предупредили:
– Ты у него на особом счету. Если пригласит на стакан вина, не отказывай. Бери нас с собой. У него есть отличное вино. Есть и бурда, одного с вином цвета.
Как в воду глядели! В конце ноября Василий Иванович пригласил меня к себе домой в гости:
– Приходите! Покажу вам мои книги. Я собираю книги с еще довоенной поры. Стараюсь читать, но времени мало. У меня большая усадьба, огород, виноград, сад... Требует ухода. А жена больная ...
– Неудобно как-то одному вечером.
– Возьмите с собой Петра Кирилловича! Может еще кого? Угощу вином. Такое вино только у меня!