Школа призраков

Ким Роман

В водянистых глазах Ренуара мелькнула усмешка. Даню добавил:

– На капитана из богатого дома.

– Из очень-очень богатого дома, - низким, почтительным голосом произнес Ренуар.

д) конверты с заданиями

Веласкес вызвал нас в три часа ночи. За эти дни он заметно сдал, перестал ухаживать за своими усиками и эспаньолкой и надевал парик как попало.

Он сообщил: Командор приказал сделать все, чтобы доискаться до причин наших провалов. Только что выяснилось, что бельгийка Ирен Тейтгат, которая недавно уехала в Каир,

прислала письмо на имя Гаянэ. В нем она просит сходить к ней на квартиру, взять из ночного столика ключ от абонементного ящика на почтамте и, просмотрев всю корреспонденцию, переслать в Каир только те письма, которые заслуживают немедленного ответа.

Сейчас нет времени заниматься подробным расследованием. Ясно одно: если бельгийка доверяет Гаянэ тайну своей переписки - значит, они очень близкие подруги. А если это так, то весьма возможно, что Гаянэ в курсе других тайн своей подруги, в частности тайны телефонного звонка в министерство здравоохранения. И можно предположить, что Гаянэ систематически информировала свою подругу о встречах с нами.

Мы должны перебрать в памяти все разговоры с Гаянэ - вплоть до самых пустячных реплик. А что, если мы выдали себя каким-нибудь неосторожным замечанием или жестом?

Даню решительно возразил. Все разговоры с Вильмой и Гаянэ он проводил по заранее намеченному плану обработки, утвержденному профессором. Никаких импровизаций не допускал. Круг тем был строго определен и не имел никакого отношения к нашим служебным секретам.

Я сказал, что, разговаривая с о. а.
– 1, ни на минуту не забывал, с кем имею дело. А с Вильмой обменивался репликами только в присутствии Даню.

– А между собой вы не вели неосторожных разговоров?
– спросил Веласкес. И, не получив ответа, почесал затылок под париком.
– Судя по всему, Гаянэ догадалась, кто вы такие.

Даню издал шипящий звук сквозь зубы:

– С самого начала она не нравилась мне. А теперь я уверен... она и бельгийка были связаны с Баном. И узнали от него о нашей акции.

– А как насчет самого Бана?
– спросил я.
– Выяснилось?

В этот момент в комнату вошел Ренуар.

– А что еще выяснять, - буркнул он.
– Он уже в аду и выполняет поручения по своей специальности - пытает грешников.

– Я не об этом. Кем он был подослан к нам?

Веласкес вздохнул:

– Жалко, что не удалось допросить его перед смертью. Но сомневаться не приходится. Он не был с самого начала советским призраком... судя по его делам в Алжире, Анголе и Индокитае. Вряд ли Москва могла давать ему такие задания хотя бы для маскировки. Скорей всего его перевербовали здесь. Интересно только - на чем его взяли?

Ренуар усмехнулся и сказал ласковым басом:

– Давайте вернемся к... пока живым. Я доложил обо всем Командору, и он согласился с моими соображениями. Насчет девицы вопрос ясен, надо действовать немедленно. Кстати, выяснилось, что ее отец сражался против немцев в Греции, но погиб после войны.

В

результате короткого обсуждения был составлен следующий план: завтра утром я звоню о. а.
– 1 и назначаю встречу вечером, мы идем ужинать, потом я провожаю ее домой, уговорив пойти по переулку за французской школой. В конце аллеи к нам подкатит машина - и моя роль на этом закончится.

– Ее надо заставить исповедаться во всем, - сказал Даню.
– Чтоб не унесла с собой ни одной тайны, чтоб ушла чистенькой, прозрачной, как стеклышко.

Ренуар погладил спинку кресла и ласково прогудел:

– Заставим разговориться. И вы оба примете участие в этом.

Веласкес поморщился:

– Откровенно говоря, не люблю, когда женщин... интервьюируют. Весьма неэстетичное зрелище.

Ренуар усмехнулся:

– Я помню вашу статью о статистическом изучении видов моторного беспокойства и эмоционального реагирования у женщин в экспериментальных ситуациях - по материалам лагеря усиленного режима в Мосамедише. Фундаментальное исследование.

– Мосамедиш?
– Даню сморщил лоб.
– Испанское Марокко?

– Нет, в Анголе, - сказал я.

– Вы тогда высчитали...
– Ренуар посмотрел на потолок, - что предел выносливости по возрастным контингентам...

Веласкес приставил пальцы ко рту и зевнул.

– Давайте вернемся к живым. Мы должны запастись силами. Надо скорей лечь спать.
– Он повернулся к нам: - Советую, мальчики, принять завтра перед делом двойную порцию сустагена - для поднятия тонуса.

Даню шепнул мне:

– Надо угостить Гаянэ штукой, о которой рассказывал мне Бан, - есть такой способ "пенальти". Его применяли бельгийцы из катангской жандармерии. Метод люкс. А ты чем угостишь ее? Не будешь жалеть?

– Она знала, на что идет. Скажу честно - особого удовольствия это мне не доставит, но щадить ее не буду.

Веласкес отпустил меня домой, а Даню остался для получения дополнительных указаний - ему поручалась наиболее серьезная часть акции захват и доставка объекта акции к месту экзекуции.

Я совершил длительную прогулку, и, когда вернулся домой, Даню уже лежал в постели. Он спросил меня, где я пропадал. Я ответил: провел репетицию завтрашней ночной прогулки - чтобы выбрать самый естественный, не могущий вызвать подозрений маршрут от ресторана "Сплендидо" к тому переулку.

На следующее утро я позвонил в контору "Эр Франс" и пригласил Гаянэ на ужин. Она сейчас же согласилась, и мы условились насчет времени, когда я подойду к конторе. Но она попросила еще раз на всякий случай позвонить в 6 часов - вдруг ей продиктуют что-нибудь срочное и надо будет сразу же перепечатать стенограмму.

Когда я позвонил в 6 часов в контору, подошла другая девица и сказала, что Гаянэ только что уехала домой, оттуда поедет в монастырский заповедник к дяде, он опасно заболел. Гаянэ потом должна вернуться в контору и закончить работу.