Школа Северного пути
Шрифт:
Неведомо, что ожидал увидеть сян-го, но вовсе не эту разительную и пугающую перемену в облике сына. Звенящие сами по себе колокольчики, что зазывают духов на любимое угощение -- терпко-сладкий дым из курильниц, и несколько капель крови шамана испугают только маленького ребёнка. А вот бездонная павлинье-синяя бездна, плеснувшая из лишённых зрачка человеческих глаз -- дело иное, тут и прожжённый царедворец струхнёт. Зеркало, зажатое в левой руке Юаня, отражало нездешний свет и показывало незримое, веер в правой, точно острейший нож, взрезал слои реальностей,
Задачей Имэй было тщательно следить за порезами на руках старшего братца. Как только они вспухнут и снова начнут сочиться кровью, нужно набросить на лицо шамана красный платок.
Всё просто, но зрелище запредельного ужаса, написанного размашистой кистью на холеной физиономии Первого министра, завораживало Ли Имэй. Она получала какое-то извращённое удовольствие от вида его мелко трясущихся губ и подёргивания отвислых щёк.
"Что, страшно тебе, господин Чжу И? Всем страшно, но тебе-то сейчас особенно неуютно, верно?
– думала она.
– Это синеокое исчадие, скалящее зубы -- твоя, между прочим, кровь и плоть".
Свежие раны вскрылись так неожиданно, что юный помощник сам испугался. Но сян-го, надо думать, от страха вообще чуть не обмочился.
– Сейчас-сейчас!
– заметалась Имэй, пытаясь удержать алый шёлк на дёргающейся голове братца Юаня.
– Все будет хорошо.
Шаман откинулся на спину, дёрнулся и затих. Порезы на его руках затягивались прямо на глазах, пролитая кровь впитывалась в кожу. Ещё несколько томительных мгновений, и Чжу Юань снова задышал размеренно, как крепко спящий человек. Потом он сбросил с лица платок и, если что-то и напоминало о недавней жутковатой метаморфозе, то лишь едва приметный голубоватый отлив белков глаз, вполне человеческих глаз.
– Собери всё, - бросил он девушке.
– С зеркалами -- осторожнее, чтобы не отразиться в нем.
– Я помню, старший брат.
Юань развернулся к с трудом переводящему дух Первому министру.
– Развею все сомнения, если таковые были: гуйфэй Дин умерла от естественных причин.
Сказал, надо думать, наугад, но попал точно в цель. У первого министра резко расширились зрачки после этих слов.
– Однако же сопутствующие обстоятельства...
– пробормотал он.
Юань удивлённо приподнял бровь:
– Вы не доверяете моим словам?
– Нет, я не спорю, но пропавшая служанка...
– захлебнулся собственным голосом господин Чжу И.
Этот злобный дядька решил поспорить с шаманом, только что вышедшим из мистического транса? Мысленно Имэй выругалась в духе Бродяги, и с мольбой уставилась на Юаня. Только бы тот не сорвался.
– А что со служанкой?
– Девушка бесследно пропала за пять дней до того, как умерла наложница Дин. Её документы оказались подделкой, а бирку нашли в одном из прудов.
– А когда, говорите, это случилось?
– Шестого дня месяца {Шуанзцян} (20). Служанка сбежала в первый день месяца.
– Понятно, - отрезал Юань.
– И все же настаиваю - хозяйка этих покоев умерла своей
Первый министр поджал губы, скрывая истинные чувства. Выводы шамана вполне могли испоганить ему намечающуюся интригу. Во дворце жизнь и смерть каждого всегда можно превратить в разящее оружие против политических недругов.
– Я буду рад утешить Их высочеств в безмерном горе, - процедил сян-го и наверняка сразу же пожалел о своих словах.
– Мне ли не знать, как сыну тяжело пережить смерть матери, - отозвался маг-медиум с нескрываемым ядом в голосе.
– Да-да, Его высочество принц Сяо Ган даже заболел от переживаний.
Чжу Юань скрипнул зубами, но высказать своё возмущение не успел. В покои просочился младший евнух и прошептал министру что-то на ухо, заставив того резко изменить планы.
– Появились неотложные дела, но они не займут много времени, - заявил господин Чжу И.
– Подождёте меня на Террасе Лотосов. Слуги проводят.
Когда стихли звуки его шагов, Имэй вздохнула с облегчением. Ещё немного, и Юань взбесился бы. По дороге на террасу они молчали, помня о том, что у дворцовых евнухов слух прямо-таки кошачий, а некоторые умеют читать по губам.
– Сюда, пожалуйте, - поклонился слуга.
– Здесь очень красивый вид.
Терраса находилась над прудом с лотосами и, наверное, летом, в пору их цветения здесь бывало многолюдно. Император и придворные ходили наслаждаться запахом цветов и любоваться их совершенной красой. И, скорее всего, даже под музыку. Огромная ива, нависавшая сверху, дарила тень в самый жаркий полдень. Эх! Вот бы хоть одним глазком взглянуть, как оно бывает!
Юань присел возле балюстрады и погрузился в свои мысли. Имэй перегнулась через невысокие перила и стала всматриваться в холодную воду, где неспешно скользили парчовые карпы -- здоровенные, белые с красными пятнами рыбины. Привлечённые бликами на поверхности, они высовывали рты из воды, выпрашивая угощение. В тёмном зеркале пруда отражались ветки деревьев, мостики и низкие облака, грозящие обрушить на Цзянькан первый снег. По одному из мостиков быстро прошел человек -- невысокий статный мужчина в обычном, хоть и дорогом платье. И все же Ли Имэй сразу его признала и чуть не свалилась от неожиданности в пруд к карпам.
– А он-то что здесь делает?
Юань тоже встрепенулся:
– А? Чего?
– Тут только что был помощник генерала -- Юэ, - сказала Имэй.
– Уверена? Они же отправились в Шоуян.
С тех пор, как генерал Хоу отхапал у Великой Лян целую область, а Император с перепугу отдал наглецу всю провинцию, появление без особой нужды в столице ближайших сподвижников вэйского мятежника, мягко говоря, не приветствовалось. Могли ненароком и убить.
Имэй бросило в жар. Что, если Хоу Цзин тоже здесь? Вдруг его вызвал Император? Вэйец, конечно, та еще скотина, но трусом он не был никогда. Наплевать на все опасности и врагов, явившись во дворец на аудиенцию -- это в стиле да-цзяна.