Школа строгого режима, или Любовь цвета юности
Шрифт:
– Да! Да! Да! – ловила ртом капли своего счастья Таня и снова плакала. Уже от радости.
В школу Танька приходила с синяками под глазами, но с выученными уроками в аккуратных тетрадках. Настоящая комсомолка!
Как-то раз Танина мама заметила фиолетовое пятно на груди девочки, когда та переодевалась. Засос был смачным. Сомнений быть не могло.
– Это мне в метро дверями прищемило, – ясным голосом пояснила Танюха.
Мама в недоумении ждала продолжения истории.
– Ну, я хотела зайти в вагон, тут двери и закрылись, а я
Не поверить Тане было нельзя, мама не могла допустить мысли о чудовищной реальности. Она поверила бы даже в то, что ее укусил горный орел, который в Москве не часто встречается.
– Будь аккуратнее. Девочка должна беречь свою грудь, от травм могут возникнуть болезни. Надо сходить к доктору Юзову в ЦКБ. Пусть он тебя посмотрит.
Танька насмерть перепугалась – доктор Юзов был семейным гинекологом. Он бы сразу разобрался и с «горняком», и с «орлом». Придумав массу отговорок, чтобы не идти к доктору, Таня решила изменить характер встреч с Мухаммедом. Но первым делом она посоветовалась с нами.
– Пусть он сам ищет место для ваших свиданий, – сказала я. – А то вы еще нарветесь на скандальных соседей, возьмут да вызовут милицию.
После истории с сапогами в моих советах первым и последним пунктом стояло соблюдение закона. Все остальное – ерунда.
– Он в общаге живет, куда он меня пригласит? – жалела любимого Таня.
Вике, как будущей великой актрисе, нужно было развитие страстей. Этюд наглядной картинкой уже нарисовался в ее воображении.
– Пригласи его к себе домой, – посоветовала подружка. – Дома он будет стесняться рвать тебя на части, восточные мужчины уважают чужой дом и чужих родителей. Поцелуетесь, и все. Пусть знает наших. А то ты слишком легко ему далась. Пусть теперь пострадает.
– Он сказал, что умрет, если будет неудовлетворен, – сочувственно объяснила Таня.
– Супер! – улыбнулась Викуся. Даже ничего фантазировать не нужно – история сама пишется. Станиславский будет доволен!
Настя не особо интересовалась чужой личной жизнью, ее занимали только собственные переживания.
– Зачем он тебе сдался? – прохладно пожала плечами Настюха и тут же перевела разговор на тему о бродвейских мюзиклах.
Танюха неделю не встречалась с Мухаммедом: ждала, когда засос пройдет. За это время соскучилась до невозможности и наконец решилась позвать его к себе домой.
Во имя этой встречи прилежная ученица даже прогуляла уроки. Утренние часы гарантировали, что родители на работе и точно не придут раньше времени.
Мухаммед ворвался в квартиру, едва Таня приоткрыла дверь. Он не горел – полыхал от страсти. Танькин скотч-терьер тут же в ужасе бросился в другую комнату, пробуксовывая короткими лапами на поворотах.
– Иди же ко мне, моя нимфа! – Мухаммед повалил Таню на ковер в прихожей и начал задирать халатик.
– Погоди, любимый, – мягко удержала девочка. – Моя мама заметила следы от твоих поцелуев, у меня могут быть неприятности.
Она умоляюще сложила женственные белые ручки и мило чмокнула его в нос.
Парень сел на ковер, обхватил себя ручищами и нахмурился.
– Ты меня для этого позвала, а?! – с горьким пафосом спросил он.
– Нет, нет, что ты! Я тебя по-прежнему люблю и жду встреч с тобой… Но мама собирается отвести меня к доктору, и если это произойдет – мне несдобровать.
Парень в раздумье похрустел пальцами, а потом выдал:
– Я так тебя любил! Так любил! И что мне теперь делать? У меня весь организм болит! А мой Иван Иваныч просто отвалится скоро!
Таня поняла, что так он называл свое мужское достоинство. Она сама была в отчаянии, потому что не ожидала, что Мухаммед расстроится. Видимо, просто поцелуи его не устраивали.
– Что мне сделать для тебя? Скажи, я сделаю все что хочешь – только не кусайся больше, ладно?
Мухаммед смягчился, легонько шлепнул ее снизу по сиськам, так что они подпрыгнули, и спросил:
– У тебя есть фотоаппарат?
– Да, – угодливо закивала Танюша, – «Зенит» с фотовспышкой. Годится?
– Тащи сюда, – приказал юноша.
Он исследовал аппарат, щелкнул для проверки несколько кадров и решительно скомандовал:
– Раздевайся!
Таня опешила. Конечно, она позволяла ему многое, может, даже слишком многое, но фотографироваться раздетой… Это позор, как-то стыдно…
Она стояла в нерешительности, не зная, что делать. Отказать любимому она не могла, она его обожала. Но и согласиться на такое было страшно.
– Раздевайся, любимая, и залезай в ванну, я буду тебя мыть, – смягчил задачу опытный парень.
Таня сняла халат, лифчик и осталась в одних трусиках. Мухаммед, у которого «Иван Иваныч» уже бился о пупок, подошел к Тане сзади, взялся за ее сиськи и начал медленно тереться об ее попку. Таня быстро сняла трусики, повернулась к любимому и заплакала:
– Я больше так не могу. Трахни меня, пожалуйста! Будь моим первым мужчиной. Я клянусь, что никогда и никому об этом не расскажу, только трахни меня!
Мухаммед отошел от нее и сел на табуретку. На нем была белая рубашка с закатанными рукавами и больше ничего. Его «Иван Иваныч» несгибаемо топорщился, как подосиновик из мха, и изредка подрагивал. Таня стеснялась туда смотреть, она всегда закрывала глаза, когда Мухаммед снимал штаны.
– Лезь в душ! – приказал Мухаммед и легко шлепнул ее по голой попке.
Попка у Танюшки тоже была аппетитная, как и грудь. Два круглых мячика с девичьими складочками. Мухаммед помог Танюше забраться в ванну и дал ей гибкий душ:
– Развернись ко мне и делай вид, что моешься. Лей, лей на себя… Вот… молодчина… Теперь на грудь лей… и ротик приоткрой… Смотри на меня с желанием… Вот хорошо… Язычок покажи… Умница… Отлично!
Поснимав в ванной, Мухаммед обернул Танюшу полотенцем и на руках отнес на родительскую кровать.