Школа выживания
Шрифт:
Что делать с Екатериной, Григорий не знал, не бить же её, как никак, но она женщина. Та вроде как прекратила прессинг Ольги, и Лисовая уже не мечтала о мелкой мести, такой как, выкинуть в озеро, что-либо из личных вещей Домбровской, или разломать печь, на которой её обидчица готовит еду. Благо ничего этого так и не было воплощено в жизнь. Но постоянное Катино недовольство решениями Акимова - её хроническая аппозиция ко всему, что им предлагалось, начинала раздражать. Точнее, даже бесить.
И вот настала ночь, подтвердившая, что все опасения, озвучиваемые Акимовым, имеют под собою вполне реальную основу. Всё было как обычно. Вот только посреди ночи Григорий проснулся, что было причиной этого пробуждения, было непонятно, костерок горел, все люди, лежавшие на самодельных топчанах, спали, а Вика, из-за своей беременности спавшая на самой
В медленно просыпающемся сознании человека, промелькнула догадка, что это не что иное как предупреждение, и к лагерю приближается что-то опасное. Остатки сна, мгновенно сдула холодная волна адреналина, прокатившаяся по всему телу. Мозг, взбодрённый этим естественным стимулятором, заработал чётко, в одно мгновение, позабыв о недавней неге сна. Быстрый взгляд в сторону, где должен бодрствовать ночной охранник. На том месте находятся двое, Домбровская, сидевшая у стены, и облокотившаяся спиной на камень пещеры, и её сын, свернувшийся калачиком у её ног. Григорий собирался подняться, подойти поближе и устроить разгон, с долгим и нудным внушением: "Нельзя спать на посту! Сами погибните и других загубите!" - Однако он не успел этого сделать. К спящей парочке "охранников", метнулась серая тень, и по всей пещере разнёсся крик боли и отчаяния. Тень схватила мальчишку за руку, и стала трепать его как тряпичную куклу, одновременно таща его из пещеры. Здесь уж проснулись все, вот только на помощь Вениамину бросился только Гриша, остальные были в панике, и в первые секунды не могли понять, что происходит, кто так кричит. Хотя нет, следом за Акимовым бежал Коготь, сжимая в руках топорики, в каждой по одному каменному топору. Опомнилась и Екатерина, она что-то орала и держала сына за ногу, не давая какой-то твари утащить ребёнка во тьму.
Раздался выстрел, усиленный замкнутым пространством, и поэтому буквально ударивший по ушам, слегка оглушив всех, кто на данный момент находился в пещере. Стрелял Акимов, почти в упор, всадив пулю в хищника, вцепившегося в руку подростка. Плотоядное рычание, мгновенно сменилось визгом, и четырёхлапое чудовище, упав на землю, стало по ней кататься, мучимое неодолимой болью от полученной раны, а может быть, было задето, какой-либо жизненно важный орган. Екатерина, воспользовавшись тем, что тварь отпустила её сына, подтянула его к себе, и обхватила руками, стараясь закрыть его своим телом. А мальчишка, слегка охрипшим голосом, продолжал кричать от боли. Гриша, видя, что хищник не убит, по крайней мере ещё дёргается, а вдруг, немного оклемавшись снова кинется в атаку, выхватил из ножен штык, нож от СВТ, начал полосовать им хищного подранка. И бил до тех пор, пока кровожадная тварь не утихла. А тем временем, Уин, добивал своим каменным оружием ещё двух тварей, которые не успели, а быть может, не пожелали убегать. Впрочем, они уже не подавали никаких признаков жизни, а охотник бил, бил, и бил.
Больше, этой ночью никто не спал. Акимов и Уин, с трудом забрали раненого подростка из рук его матери, находившейся в состоянии глубочайшего шока. Конечно, пережить такой ужас, наверное уже и не чаяла увидеть своего сына живым. Забрали, и ужаснулись, единственная рана была чудовищной, хищный зверь, своими клыками, вырвал большой кусок плоти, и из этой страшной дыры в теле, обильно лилась кровь. Коготь, не чего не говоря, метнулся к костру, и, выхватив из него обгоревшую палку, прижёг её жаркими углями рану. Это позволило остановить кровь, но со стороны это действие выглядело ужасно. Мальчишка, удерживаемый Гришей, выгнулся дугой, и буквально взревел, тяжелораненым животным, а вокруг, стал распространяться неприятный запах обгоревшей плоти. А тем временем, обе женщины, Оля и Виктория, еле удержали Домбровскую, вырывающуюся из их рук, дабы забрать ребёнка из рук его мучителей. Глаза женщины горели безумным огнём гнева, волосы были растрёпаны, а лицо исказила безумная маска боли и отчаяния. Как будто это
"Карашо, это карашо. Ты Гриша держи, Уин сейчас ..., - Коготь, стараясь не смотреть в Катину сторону, замялся, не зная слова означающего то, что он собирался проделать, поэтому озвучил на своём языке, - Уин Валнгы.^3
Григорий понимал, что Уин собирается оказывать мальчишке первую помощь, поэтому не мешал. А тот, не взирая, на Катины крики протеста, извлёк из кожаного мешочка перетёртую сухую траву, и высыпал её на рану. Затем, встал, прошёлся по пещере, взял один из заранее заготовленных факелов, и свой боевой топор, и освещая свой путь примитивным светильником, покинул пещеру. Оставшиеся возле раненного подростка люди, удивлённо смотрели ему во след, а после и просто в ночную тьму, со страхом ожидая хищного рычания и криков истязаемого ночными тварями охотника. Однако всё было тихо, а через полчаса, Коготь спокойно, как будто вернулся с небольшой, и весьма приятной прогулки, принёс небольшой, смолянистый кусок коры. Коготь невозмутимо, вошёл в пещеру, уселся возле раненного подростка и, положив на свои колени кору, извлёк из ножен свой нож. Все напряглись, ожидая продолжения этих приготовлений, а тот, с невозмутимым видом взял свой ножичек, и стал соскабливать смолу, вместе с волокнами, нанося полученную кашицу на рану.
Неожиданно Коготь заговорил:
"Уин нет лист бао. Надо аврва чуги^3^1".
– говоря это, он усердно хлопал себя по предплечью, точно в том месте, где у мальчишки была рана.
" Нужно забинтовать?" - уточнил Григорий, указывая взглядом на рану.
"Аврва чуги, аврва чуги".
– радостно улыбаясь, закивал охотник.
"Вика, у нас в аптечках есть бинты?" - повернув в сторону женщин голову, поинтересовался Акимов.
"Были".
"Принеси один, и перебинтуй пацанёнка".
Слава богу, Екатерина утихла. Она больше не брыкалась, а впала в ступор, и отречено смотрела на своего сына. Гриша, заметив это, обратился к своей подруге: "А ты, Оленька, налей где-то пол стакана водки, и дай его Катерине. Пусть выпьет. Может быть, полегчает. Мне страшно за её психику, женщина боится потерять и сына".
– Легче не стало. Всю ночь женщина просидела рядом с сыном, поглаживая кисть раненной руки и бесконечно качаясь на манер китайского болванчика. С одной стороны женщину было жалко, такое горе, да и произошло всё это на её глазах, но Гриша понимал, что она сама виновна в случившемся - проспала.
Всю ночь Клык разделывал тушки хищников, уменьшая запасы приправ и трав, тех, которые он научил собирать всех женщин. А поближе к утру, мальчишке стало хуже, раненная рука отекла, покраснела, появилась пульсирующая боль. Уин, жестами потребовал, чтоб сняли повязку, осмотрел рану, и чего-то недовольно бурча под нос, ушёл. Ушёл, ткнув в строну кучи мяса рукой и попросил Ольгу, чтоб она его срочно пожарила, но только как шашлык, над углями. Как понял Григорий, охотник спешил, он побежал за свежим куском коры и новыми травами. Акимов понимал, что Коготь, выросший в этих краях, и сто процентов, не однократно сталкивался с подобными ранами, поэтому знает, как их лечить. Но уповать только на это, не желал. Помня, что в его личной аптечке, помимо бинта с йодом, должно находиться много других лекарств, включая антибиотики. Поэтому, заставил Вениамина выпить нужную таблетку, и засёк время до следующего приёма. Уж очень ему не хотелось потерять этого толкового мальчишку, и поэтому, Акимов, решил повысить вот таким нехитрым образом его шансы на выздоровление.
Потянулись дни томительного лечения, отдав Ольге свои наручные часы, чтоб та могла следить за временем приёма таблеток, Гриша и Коготь вернулись к охоте. Вениамин сильно болел, у него начался жар, так что Катерина, опомнилась, и сейчас действовала весьма осознано. Она не отходила от своего сына, ухаживала за ним, а самое главное, борясь с жаром, постоянно сменяла водные компрессы на его голове. А мужчины озаботились добычей свежего мяса, в основном для приготовления бульонов, так как ничего другого мальчишка не ел, не было у него для этого ни сил, ни аппетита. Как говорится, все прилагали максимум усилий для спасения ребёнка. Виктория помимо полива своих посадок, и кормёжки поросят, взялась кухарить. Так что, работали все, и делали всё возможное и невозможное для спасения Вени, воспринимая его беду как личное горе.