Школа. Никому не говори. Том 3
Шрифт:
Тимон размышлял, сверля взглядом впереди сидевшую Любу. Ему хотелось засунуть палец под защёлку её лифа, контуры которого проступали через трикотажную водолазку, и сильно сильно натянуть. Лиф бы расстегнулся, Поспелова вскочила бы, покраснела, попросилась на выход, а Степанченко с рядом сидевшим Матвеем Сысоевым от души громко бы поржал. Лучше теперь так не делать – вольное весёлое время злых шуток над ровесницей безвозвратно утекло.
«Раньше вообще не жаловалась, сахарная! Почему сейчас начала? Ежу понятно, что тебя бы рано или поздно какой-нибудь хрен заприметил. Но Ибрагимовы с Коробкиным, мать твою?!»
Женьке
Тим покосился на соседа и друга Матвея, потом обернулся к позади сидевшему Илье Жванику и задорно подмигнул. Поставить в известность друзей о взаимоотношениях тихони с опасными парнями шатен не спешил. «Коробкин вёл речь только обо мне. Об Илюхе и Моте слова не было. Зачем лишать их возможности поглумиться над Любкой и порадовать меня? Если их набуцкают потом – я не при чём. Сделаю вид, что не в курсе был. Хватит и того, что еле отвертелся от вопросов после стычки в сортире! Чуть авторитет не уронил!.. Виноградова, курица, как поломойка последняя к этому козлу липнет, пока он с Поспеловой гуляет! Хотя плевать на неё – пусть стерва сама разбирается. Проблемы Камиллы не мои трудности. Можно лишь чуток перца подсыпать, чтобы нежная королева снежная Любонька не расслаблялась».
Урок закончился. Класс зашумел. Поспелова вскочила и начала собираться под пристальным липким взглядом Тимофея. По лицу её было видно, что она чувствует внимание ровесника, но отвечать взаимностью не собирается.
Степанченко от злости скривился, нахмурился: «Легко не отделаешься, дорогуша! Чёрт, может попробовать поговорить, домой проводить? Что знаешь обо мне и Сэро в прошлом? Что цыган знает про моё отношение к тебе? Сколько козырей у него на руках, а у тебя? Но ты же разговаривать не будешь – впрочем, как всегда. Я же нищеброд в твоих глазах, да? Будешь красивую моську при общении воротить и базарить сквозь зубы? Коза заевшаяся! Но то ли ещё будет, сучка?»
Тихоня поспешно выскочила за дверь. Тимофей встал, потянулся, забросил скромные принадлежности в ранец и вышел следом.
Глава 2.
Новый год подкрался незаметно. После окончания четверти Люба успела сбегать к Паше в гости, попрощаться с ним и Денисом (Коробкин повёз Овчинникова на зимние каникулы к отцу в Ейск и собирался остаться там вместе с другом), поесть с приятелями свежепожаренных гренок с чаем и посмотреть комедию с Джимом Керри. Близнецы уехали с матерью в Турцию и вернуться должны были только перед учёбой.
Девочка заранее набрала книг в библиотеке, чтобы не скучать. Немало чтива подкинули для разнообразия Паша и Имир. Будет чем на выходных заняться помимо домашней работы.
За три дня до первого января на Солнечном 27 началась подготовка к празднику. Люба вымыла дом, подмела ковры, постирала занавески, налепила несколько тазов пельменей впрок, разложила по трёхлитровым банкам из чана квашеную капусту, напекла пирожков с капустой, картошкой, вареньем и сухофруктами – в семье Поспеловых готовили большими объёмами про запас.
В последний день декабря Василий Михайлович с утра растопил баню, и к вечеру, хорошенько прогревшись и набравшись жару с паром,
Для Любы купание раз в семь дней доставляло неимоверные проблемы. С чистой головой она козыряла только два дня, а потом приходилось собирать волосы в прилизанный хвост, чтобы прикрыть неопрятность причёски. От ехидных одноклассниц это не укрывалось. Вертлявая Надя Лёвочкина с язвительно-показной заботливостью интересовалась при всех, почему тихоня не моется. Вика Селиверстова повелительно-учительским тоном спрашивала, зачем носить хвост, который совсем не идёт, и требовала снять резинку. Люба жутко стыдилась грязных волос и готова была от бесцеремонных комментариев провалиться.
Перед Сэро и его приятелями Поспелова ходить неопрятной не собиралась и повадилась втихую мыться в тазике в котельной, чтобы мать не унюхала подвоха и не устраивала раздражённо-назидательные лекции о менингите, о пользе грязных волос для здоровья, о защите от порчи, о совращении чистой причёской парней. На мамины постулаты после знакомства с Ибрагимовыми девочке стало совершенно наплевать – появление перед компанией неряхой было смерти подобно.
У Поспеловых в котельной была бесхозная и ненужная ванна. Без горячей-холодной воды и канализации.
– Мам, когда мы её подключим и будем купаться? – спросила дочь, мешая на небольшом колченогом столике, покрытом истёртой от времени клеёнкой, в десятилитровой кастрюле оливье.
– Когда-когда?.. Никогда, – отмахнулась сердито женщина. – Рядом с газовым котлом ванну подключать нельзя по технике безопасности!
– А нафига она тогда там стоит?.. Давайте в другое место перенесём и сделаем нормальную ванную комнату. Как у приличных людей! Как у Виноградовой и Лыткиной, как у Чумаков!
«Как у Дениса с Пашей. Почему-то в их малюсеньких домах место для ванны и унитаза нашли, а в нашей огромной фазенде – нет».
– Как-как?! – передразнила её мать. – Чего на других оглядываешься, как голодающая? Хочешь, чтоб из-за ванны весь дом в плесени был? Чтобы стены от сырости прогнили насквозь и разрушились? Ванна стоит впрок, дочка. Вырастешь, замуж выйдешь, деток нарожаешь и будешь пользоваться!
– Когда я вырасту, её либо тараканы съедят, либо она потрескается от пыли и времени! – парировала Люба словами Сэро. – От бани летняя кухня в плесени и копоти. Посмотри, мама, на потолок и стены! Здесь находиться страшно, не то что еду готовить и есть! Все испарения оседают на стенах. Пол мыть бесполезно – он вечно в земле, потому что между домом и пристройкой навеса нет, вся грязь прётся! Вот толку от мытья? Вчера час корячилась, землю с досок соскребала, а вы с отцом снова в калошах заперлись! Как будто половик не для вас постелили!
– Только о себе и думаешь, эгоистка! – попрекнула мать. – А о моих ногах кто будет думать?
Женщина задрала юбку и продемонстрировала ноги ниже колен в жутких чёрно-синих пятнах и уродливо вздувшихся узлах вен. Икры плотно обмотали кусками шерстяной материи.
– После стольких лет неподъёмного труда мёрзнут и болят! Обувь сниму, по холодному полу похожу, а потом выть от боли и лезть на стенку буду!
– Мам, мне жаль, но давай, чтобы кухню в свинарник не превращать, постелем половики…