Школьная королева
Шрифт:
– Пойдем со мной в дом.
Мэри повиновалась с удивлением и некоторым страхом. Они вошли в дом, и миссис Шервуд направилась к голубой гостиной.
– Закрой дверь, Мэри.
Девочка исполнила указание.
– Милая Мэри, я много думала о тех печальных новостях, которые ты принесла мне сегодня утром. В случаях подобного рода – к счастью, мне очень редко приходится слышать о них – я считаю поспешность излишней. В особенности мне не хочется действовать быстро теперь, когда дело касается Китти О’Донован. Я знаю ее отца и знала милую мать, которая уже давно умерла. Китти я увидела впервые совсем маленьким ребенком.
– Она сделала это, миссис Шервуд.
– Да, Мэри. Ты говоришь, что видела ее. У меня нет оснований не доверять твоим словам. Ведь у тебя не могло быть никакой дурной цели.
– Никакой. Я сама весьма огорчена. Ах, я так переживаю за дорогую Китти!
– Вижу, что ты несчастна, дитя мое. Я не думала, что ты очень дружна с Китти. Никто в школе не знает о том, что ты рассказала мне, милая Мэри?
– Никто.
– Это успокаивает меня. Так мне будет легче действовать. Мэри, я прошу тебя… я хочу взять с тебя обещание. Ты не должна говорить об этом случае никому-никому.
– Уверяю вас, не буду. Я не скажу никому.
– Ты можешь понять, милая Мэри, что я от души желаю поступить честно и справедливо в этом деле. Я должна иметь в виду будущее не одной Китти, но и всей школы. Я не желаю выказывать особого снисхождения к Китти на том основании, что люблю ее. Но все же, полагаю, можно дать ей один шанс.
– Да, миссис Шервуд, какой же?
– Если она сознается мне в своем проступке и выкажет искреннее раскаяние, в этом случае я могу наказать ее тайно; ты одна будешь знать это, а школе не придется видеть унижение своей королевы мая. Развенчание королевы мая – вещь ужасная. У меня был один такой случай – он разбил мне сердце, и я не могу говорить о нем. Мэри, отыщи Китти сейчас же. Скажи ей прямо, что случилось сегодня утром, и попроси ее прийти ко мне. Скажи: пусть она сознается, и тогда я не буду слишком строга к ней. Иди, дитя мое. Если тебе удастся привести ее или прислать ко мне с раскаянием в душе, я буду благодарна и буду любить тебя, Мэри Купп.
Нельзя было найти более трудной задачи для Мэри, чем та, которая так неожиданно выпала на ее долю.
– Я сделаю все, что смогу, – медленно проговорила она. – Но… но… если мне не удастся?
– Мэри, тебе нужно только быть искренней.
– Она скажет, что с моей стороны было нехорошо прятаться за ширмой.
– Да, Мэри, было бы гораздо лучше, когда бы ты сразу подошла к Китти и поговорила с ней. Тогда, наверное, она бы не отправила письмо своему кузену. И этот ужасный случай неповиновения не имел бы места.
– Миссис Шервуд, вы даете мне страшную задачу. Я не знаю, как исполнить ее.
– Но ты должна сделать это, – твердо произнесла начальница. – Я буду ждать Китти здесь в продолжение часа. Ступай же, Мэри. Ты спасешь и королеву мая, и школу.
Мэри медленно вышла из комнаты.
Глава V
Мэри Купп обвиняет Китти
«Что мне делать? Мне кажется, я сойду с ума», – говорила себе Мэри Купп. Подавленная, она медленно вышла в сад.
– Мне кажется, я с каждой минутой становлюсь все хуже и хуже, – тихо пробормотала она. – Не понимаю, что делается со мной. Никогда не могла предположить, что дойду до чего-нибудь
Мэри шла по одной из дорожек сада. Вдруг она увидела идущую ей навстречу Китти. Она несла цветы, сорванные для больной дочери привратника, Анни. Девочка, страдая болезнью спины, не могла ни бегать, ни играть, как другие дети. Она очень подружилась с Китти. Не проходило ни одного дня без того, чтобы Китти не заходила поболтать с Анни, посмеяться с ней, оказать ей какую-нибудь маленькую услугу.
Китти, увидев Мэри, улыбнулась.
– Мэри, мне сказали, что у тебя болен брат. Мне жаль его. Надеюсь, ему скоро станет лучше. А я вот несу цветы маленькой Анни. Миссис Уолкер говорит, что она любит полевые цветы. Не пойдешь ли со мной, Мэри? Я думаю, миссис Уолкер будет благодарна нам.
– Какая ты тщеславная, Китти! – неожиданно вскрикнула Мэри. – Неужели тебе еще недостаточно лести? Ведь ее столько уже было – и вчера, и вообще в последние дни.
– Но я не слышала никакой лести, – сказала Китти, поднимая свои глубокие серые глаза и пристально глядя на Мэри.
– Никакой лести! Я ни разу не видела, чтобы за девочкой так ухаживали.
– О, да, – сказала Китти. – Все были удивительно ласковы со мной, но ведь не назовешь же ты это лестью? Я думаю, что все были искренни. Да что с тобой, Мэри?
– Мне нужно тебе сказать кое-что, Китти… Я должна сказать это, хотя тебе будет больно. Я знаю, что сама поступила дурно, но все же не так дурно, как ты.
– Что ты хочешь сказать?
От возбуждения глаза Китти стали темными, как ночь. Она была смелой и решительной девочкой.
– Я расскажу тебе, что случилось, – сказала Мэри. – Я не могла уснуть после того, как получила от мамы ужасное письмо и… я спустилась вниз, в классную комнату, чтобы взять книгу. Было раннее утро. Я приоткрыла дверь тихонько, чтобы она не скрипнула. И я увидела тебя. Ты сидела за своим столом…
– Боже милосердый! Ты… ты увидела меня, Мэри?
– Да, увидела, Китти, и ты не можешь отрицать это. Ты писала. Я не стала мешать тебе и спряталась за ширму. Ты писала очень быстро… Потом ты вышла из комнаты за маркой, а я в это время подошла к твоему столу и прочла адрес на письме. Письмо было адресовано Джеку О’Доновану, в «Пик», Киллерней, графство Керри. Ты вернулась и наклеила марку. В прихожей ты опустила письмо в почтовый ящик, после чего убежала наверх.
– Мэри! Что за вздор ты говоришь! Я вовсе не вставала с постели, никогда не писала этого письма. Я устала и крепко спала всю ночь. В твоем рассказе нет ни слова правды – ни слова!
– Китти, тебе бесполезно отпираться. Я видела тебя. И думаю, что уже скоро твой двоюродный брат получит письмо. А я… я была обязана рассказать все миссис Шервуд.
– О, Мэри! Подумать только! Ты искала меня, чтобы сказать такую ложь! Потому что ведь это ложь, Мэри. Мэри! Я не могу понять тебя.
– Я должна была сделать это. У миссис Шервуд нет желания наказывать тебя так, чтобы все знали. Она любит тебя и говорит, что это ужасно – развенчать королеву мая. Это было только раз, миссис Шервуд помнит тот случай. Она хочет, чтобы ты пришла к ней и сказала, что сожалеешь и раскаиваешься, – вот и все. Пожалуйста, пойди к ней, Китти.