Школьная осень
Шрифт:
— Да ничего не надо, — отмахнулся я. — Не нужен он стал. Вот организм его и выдавил из себя.
Я наклонился к нему и вполголоса сказал:
— У тебя тоже так пульки выходили, когда я тебя лечил…
И улыбнулся, точнее, насмешливо осклабился. Денис замолчал, сжав губы.
— А что, старушка одна здесь живет? — поинтересовался я.
— Ну, вообще да, — кивнул Устинов. — За ней Злата присматривает. Старший сын в Москве. Младший сейчас за границей.
— А кто это вообще? — снова спросил я. — Что за бабка?
Устинов
— Потом…
Я кивнул. Из комнаты вышла Злата, поманила меня рукой.
— Тут трубка вышла, — сообщила она. — Что делать? Врача вызывать?
Я отрицательно мотнул головой:
— Выздоравливает тётушка… Всё нормально.
Злата немного заторможенно кивнула, потом выдала:
— Всё, к ней можно идти…
Я прошел в комнату, сел рядом с бабкой, присмотрелся. Действие конструктов заканчивалось. Мочевой пузырь был здорового салатового цвета. Почки вроде тоже побледнели. Я добавил еще один «хвост ящерицы».
— Вы кто? — спросила вдруг старушка.
— Колдун, — ответил я.
Зинаида Павловна улыбнулась:
— Злой или добрый?
— Ну, — я засмеялся. — Для кого как.
Вообще старушка к себе располагала. Она посмотрела в сторону двери и поманила меня пальцем. Я нагнулся.
— Запомни: 7–45–66. Мой телефон. Позвони через неделю. Обязательно. Понял? Обязательно позвони! Это важно.
Я выпрямился, кивнул, мол, запомнил, хорошо, позвоню.
Еще минут пятнадцать и «процедуры» были вполне закончены. Я встал.
— Всё, можете вставать.
— Правда? — старушка несмело улыбнулась.
Я наклонился к ней, тихо сказал:
— Будут побочные эффекты, не пугайтесь.
— Какие? — шепотом спросила старушка.
— Вы помолодеете лет на 20, морщины исчезнут, вырастут новые зубы.
Старушка завороженно кивнула.
— А сейчас можете встать. Наверное, есть хотите?
Она улыбнулась:
— Да!
— Я позову вам Злату!
Я вышел на кухню, снова сел за стол.
— Где мой чай?
Горничная поставила мне небольшую чашечку на блюдце, придвинула сахарницу:
— Сахар по вкусу сами добавьте.
— Хорошо, спасибо, — я взял ложку. — Да, помогите там Зинаиде Павловне…
Горничная ушла. Я одним глотком выпил чай, поморщился. Если это крепкий чай… Тьфу, одна вода! Устинов засмеялся, глядя на меня, отхлебнул из своей чашки и чуть не поперхнулся.
— «Ти» по-английски, — заметил он. — Ты как?
— Да вроде нормально, — я прислушался к своим ощущениям. Энергии потратил меньше половины, поэтому в допинге особо не нуждался.
— Можем ехать.
— Поехали! — Устинов встал. В прихожей мы столкнулись со старушкой и Златой.
— Уезжаете? — вежливо поинтересовалась горничная.
— Да, — ответил Устинов. — До свидания.
— До свидания, — поддержал я.
— Спасибо! — старушка ухватила меня за руку. — Спасибо и…
Она подмигнула
Я сел в машину, и тут меня внезапно скрутило. Руки-ноги охватило слабостью, закружилась голова. Звуки стали какими-то тягучими, в уши словно кто-то напихал ваты. В глазах потемнело. Я поспешно открыл дверь, согнулся на улицу — накатил приступ тошноты, захотелось проблеваться.
— Ты что? — забеспокоился Устинов, присев рядом на корточки. — Что с тобой?
— Чай у них не той системы! — выдохнул я. — Щазз сдохну без покаяния!
— Эй, эй, эй! — запереживал Устинов. — Не надо дохнуть! Давай в больницу тогда!
Он попытался запихнуть меня обратно в машину, сам запрыгнул на сиденье водителя, двигатель взревел.
— Стой! — поспешно через силу выдавил я. — Погоди, сейчас оклемаюсь. Похоже, перетрудился ненароком. Вода есть?
У Дениса оказалась в машине бутылка «Буратино». Он сорвал пробку, протянул мне. Я с наслаждением в несколько глотков опустошил её до половины. Сразу стало легче. Я обрадованно вздохнул, выдохнул. Тут же накинулся жуткий голод.
— У тебя есть, что можно сожрать? — спросил я.
— В бардачке, — бросил в ответ Денис. Он выруливал со двора, что-то внимательно высматривая по сторонам. Колодцы что ли искал? У нас вдруг ни с того, ни с сего, открытые колодцы стали прямо-таки бедой. Только почему по сторонам?
Я вытащил из бардачка шоколадку. Ну, как сказать, шоколадку? Шоколадный батончик. Мне его хватило. Развернул и проглотил, практически не ощутив вкуса. Зато желудок отошел от голодного спазма. Я допил газировку, откинулся назад.
— Ты так и не сказал, что это за бабка такая? — напомнил я. — Да и хоромы здесь явно не для пролетариев строили.
— Ты так кому-нибудь еще не скажи! — отрезал Устинов. — Враз по шапке получишь!
Но потом смилостивился и разъяснил:
— Эти дома в начале 70-х построили специально для партийных чиновников. А эта, как ты сказал, бабка была председателем исполкома города с 1945-го по 1970-й годы. Понял? Она наш город после войны поднимала. Все предприятия, всё жильё, школы, детсады… Наумова Зинаида Павловна.
Я замолчал, задумался. Про Зинаиду Наумову я слышал. Рассказывали нам в школе. Не думал, что встречу живую легенду. Усмехнулся и подумал, что хорошо вот так, смог помочь ей…
Минут через пятнадцать из подъезда, где была квартира Наумовой, вышли два полковника — Зотов и Зуйков. Оживленно переговариваясь, а Зуйков даже размахивал руками, видимо, от полноты чувств, они направились к выходу со двора, туда, где Зотов запарковал служебную «волгу». Ставить её во двор он не рискнул — Устинов мог её опознать несмотря на подставные «конспиративные» съемные номера.