Школьная осень
Шрифт:
— Василий.
— Антон.
Третий, белобрысый, иронично хмыкнул, представляться не стал. Рукопожатие его было вялым, а ладонь неприятно потной. Я вытер ладонь об куртку.
Четвертый, крепыш в синей «фирменной» динамовской куртке, которые я видел только у наших тренеров, вообще проигнорировал меня напрочь. Только презрительно взглянул, скривился, не реагируя на протянутую руку.
Я убрал руку, пожал плечами, отошел в сторону, присел рядом на скамейку.
— Соскочил отсюда, — лениво цедя слова, он повернулся ко мне.
— Чего? — удивленно
— Здесь занято! — повторил он, придвигаясь ко мне и хватая меня за лацкан куртки. — Не понял что ли? Пошел отсюда! Сядь с другой стороны.
— По-моему, ты берега попутал, мальчик! — я сжал его кисть, подпустив чуточку силы. — Приборзел, что ли?
Он скривился, вскрикнул, вырывая руку из захвата, затряс ей. Остальные самбисты, улыбаясь, смотрели на нас.
— Огрёб, Вадик? — засмеялся Василий. — Правильно! Выёживаться не будешь!
— Поборемся, тогда посмотрим, — пообещал Вадик, отсаживаясь от меня.
Ко мне подошел самбист из четвертой группы, более старшей по возрасту, легонько пнул меня ногой по голени:
— Ты что здесь развыступался? Самый бурый что ли?
Он встал передо мной, расставив кривые «кавалерийские» ноги. Так получилось, что мои ноги оказались как раз между его ног.
Сам бог велел завести пятки под его и толкнуть, что я и сделал. Он повалился на спину. По залу прошелся хохоток. Парень вскочил, красный от злости, подшагнул ко мне — я успел встать.
— Отставить! — к нашей группе подошел мужчина в синем спортивном костюме с эмблемой «Динамо» на груди и журналом в руках, видимо, судья, обещанный Смирновым. — Что здесь у вас происходит?
Я не стал скрывать, развел руками:
— Нарывается.
— Гурьянов? — спросил судья. — Опять? Марш в раздевалку. С соревнований снимаю!
— Леонид Петрович! — взмолился Гурьянов. — За что?
— Всё, я сказал! — ответил судья.
Гурьянов нахмурился, направился на выход, бросив мне:
— После поговорим!
— Запросто, — ответил я.
— А ты кто такой? — поинтересовался судья.
— Антон Ковалев, 3-й разряд, — ответил я. — Тренер Смирнов.
— Понятно, — он встал перед нами, скомандовал. — Встать! Смирно.
Мы встали в одну линию, вытянулись.
— Я — судья, тренер Леонид Петрович Крайнов. Из вашей группы будут отобраны два претендента на городские соревнования по самбо. Основной и запасной, на случай, если вдруг основной претендент выйдет из строя. Отбор простой. Вы сейчас проведете между собой по одной схватке. Подготовка у вас примерно одна и та же. Кто победит, тот проходит. Ясно? У вас 10 минут на разминку.
Он хлопнул в ладоши и отошел. К другим группам тоже подошли судьи, объявив условия отбора. Правда, в четвертой, самой многочисленной, группе, парни в возрасте от 17 до 18 лет, должны были отобрать для соревнований двух основных и двух запасных претендентов.
В нашей группе первой парой боролись Алик с Никитой, это третий, с которым я поздоровался, у которого были влажные руки. Схватка завершилась достаточно быстро. Алик поймал противника
Второй парой были я и Василий. Я тоже не стал «танцевать», сбил спарринг-партнеру равновесие, подсек ему левую ногу и тоже провел удержание. Победа.
Третьей парой на ковер вышли Алик и Вадик. Кстати, его фамилия оказалась Гурьянов, младший брат дисквалифицированного самбиста.
Схватка у них сразу пошла не по правилам. Вадик изобразил подсечку левой ноги, но фактически ударил Алику в голень. Кавказец сразу захромал.
— Стоп! — прервал схватку судья. — Минус 4 очка Гурьянову.
Однако, когда он дал команду продолжать, Алик едва мог наступать на больную ногу и вскоре проиграл. Вадик провел подсечку под здоровую ногу и вышел на удержание.
Крайнов развел руками. Едва сдерживая злые слёзы, покрасневший Алик сел на скамейку, растирая голень.
Через десять минут судья объявил:
— Ковалев, Гурьянов! На ковер!
Вадик мне злобно оскалился. Я ему в ответ весело подмигнул. Он сразу нахмурился.
— Буду бить аккуратно, но сильно, — вполголоса процитировал я Папанова из «Бриллиантовой руки».
— Ковалёв! — тут же отреагировал судья. — Минус 4 очка.
— Есть минус четыре очка! — отозвался я.
Вадик ухватил меня за грудки, потянул на себя. Я схватил за рукав и за грудь, развернулся, присел, рванул. Готово! Мой соперник перелетел через меня, прежде чем что-то успел понять и приложился всей спиной. Чистая победа! Удержание я проводить не стал. Но у меня было минус 4 очка…
Вадик встал, поёживаясь. Бросил-то я его на спину со всей силы. Крайнов, махнув рукой, дал команду к схватке.
С полминуты мы кружили вокруг друг друга, «танцевали». Я пытался ухватить соперника. Вадик старательно этому препятствовал, осторожничал, сбивая мои руки. Можно было бы, конечно, применить силу, увеличить скорость с помощью магии, но я пока этого решил избегать. В сущности, Вадик был мне совсем не соперник. Наконец я снова ухватил его за рукав, потянул на себя. Он попытался высвободиться, вырваться, инстинктивно шагнул назад. Я подсек его опорную ногу и отпустил рукав. В результате он упал на спину сам, перекатился и снова встал в стойку. Ребята на скамейке засмеялись. Крайнов вздохнул и поднял руку:
— Стоп! За явным преимуществом победил Ковалёв!
Таким образом, основным претендентом от нашей возрастной категории на городские соревнования был выдвинут я, запасным, как ни странно, Шаркаев Алик. Возмущенному Вадику Крайнов сказал:
— Тебя вообще дисквалифицировать надо за твое отнюдь неспортивное поведение. Понял?
Потом был то ли инструктаж, то ли беседа с комиссией. Выяснилось, что допустить меня до соревнований в моей возрастной группе 16–18 лет могут, но с натяжкой. Соревнования были в субботу, а 16 лет мне исполнялось в пятницу. В конце концов морально выжатый я освободился к трем часам. Вместе со мной все мытарства выдержал и Алик, которому я украдкой пустил «айболита».