Школьная вселенная
Шрифт:
В машину погрузили пустую посуду, Шустиков-папа сел за руль, посадил Трамвайчика, и они уехали.
Алексей Петрович пошёл наверх, в учительскую, в свой кабинет. Тётя Ася пошла вслед за директором, она всё-таки хотела показать ему пятна на школе. Виктор Борисович остался на крыльце. Поговорил ещё немного с дедом Валерием об окончании учебного года, об отчётности, которая кого угодно измучает.
В коляске заплакал ребёнок.
Дед Валерий встал с крыльца и подошёл к нему. Погремел коробком со спичками.
Виктор Борисович громко смеялся и, кажется, забыл об отчётности.
Игрушечный попугай завертелся от восторга и перевернулся вверх ногами.
Коляска успокоилась, перестала плакать.
Из магазина вернулась молодая женщина с покупками. Сложила всё в коляску, кивнула ласково деду Валерию и покатила коляску домой. Среди прочих свёртков выделялась коробка с пирожными.
— Что-то много нынче пирожных наблюдается, — сказал дед, возвращаясь на крыльцо школы. — Не иначе, к празднику Шустиковых куплены.
Стаська и Славка стоят в мастерской и размахивают автоматическими ручками. Перед ними раскрытый классный журнал.
— Теперь всем твоим конец! — кричит Стаська.
— И твоим!
— И тебе самому!
— И тебе самому тоже!
По коридору подвала кто-то идёт.
Братья замолкают, чувствуют опасность.
Шаги ближе и ближе.
Стаська отскакивает от классного журнала. И Славка отскакивает от журнала.
В мастерскую входит Виктор Борисович. Он поражён.
Не верит своим глазам.
— Опять здесь?! И оба?
— Да, — говорит Славка и напряжённо смотрит то на классный журнал, то на брата.
— Что, теперь ты пришёл позаниматься трудом? — спросил Виктор Борисович Стаську.
— Я? Трудом?..
— Дополнительно, а?
— Я за ним пришёл, — нашёлся Стаська.
— За ним? А почему на голове конверт?
— Письмо писать будем… бабушке или дедушке. — Теперь Славка нашёлся.
— Понимаю. И ручки приготовили.
— Да.
— А я слышал, вы обливаетесь зелёнкой по случаю дня рождения. Дерётесь.
— Разве мы сейчас дерёмся? — притворно удивился Стаська. — Мы сейчас не дерёмся. — Стаська продолжает напряжённо смотреть на классный журнал, потому что Виктор Борисович взял его в руки.
Славка тоже не отрываясь смотрит то на Виктора Борисовича, то на классный журнал. Сию минуту Виктор Борисович всё увидит!
Но Виктор Борисович, не глядя, захлопнул журнал и положил его вместе с другими журналами.
— Мне кажется, вы свободны. Письмо бабушке или дедушке не обязательно писать в слесарной мастерской.
— Конечно, — с облегчением ответил Славка.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Стаська.
— Только что приезжал ваш отец с каким-то Трамвайчиком.
Но близнецы были словно парализованные и ни на что не откликались.
— Я
— И я заберу портфель.
— Невероятно. Занимаетесь дополнительно трудом, письмо пишете. Невероятно!
— Угу, — буркнули братья Шустиковы.
Виктор Борисович, Стаська и Славка вместе пошли наверх. Виктор Борисович нёс классные журналы.
Дойдя до учительской, он кивнул братьям и исчез в дверях.
Братья остались стоять. Может быть, впервые за многие годы они стояли рядом тихо и мирно.
Стаська наклонился и хотел заглянуть в замочную скважину. Ему мешал конверт. Тогда в скважину заглянул Славка.
— Кладёт журналы в шкаф. И наш тоже.
— Надо украсть. И выбросить. Вроде потерялся.
— Украдёшь… Запер шкаф на ключ. — И вдруг Славка отскочил от скважины. — Там Алексей Петрович!
Стаська повернул конверт поперёк головы и тоже заглянул в замочную скважину. Потом приложил к скважине ухо.
— По телефону разговаривает. О нас с тобой.
— Бежим отсюда!
— Погоди. И о пожарной команде что-то. «Товарищ лейтенант, говорит, энергичная мера… товарищ лейтенант…»
— Бежим! — теребил брата Славка.
— А о каком трамвае говорил Виктор Борисович? — вспомнил вдруг Стаська.
— Не знаю. Здесь нет трамваев.
Братья помчались на третий этаж, чтобы наконец забрать портфели и удрать из школы.
6
Дома Славку и Стаську встретила мама. Тут же заторопилась на кухню. Не обратила внимания, что один из сыновей в почтовом конверте на голове и что вообще небывалый случай — сыновья пришли вместе.
Прежде бы мама удивилась, а сейчас нет. День рождения внёс бодрость и веру, что сегодня всё должно быть только хорошо. И — самое основное — мама ничего не знала о зелёнке.
Близнецы остались стоять в коридоре.
Славка сказал:
— Надо было всё-таки подождать и украсть.
— Как его украдёшь? Он в шкафу.
— Замок разломать.
— Чем ты его разломаешь?
— В мастерской всякий инструмент.
— Мастерскую дед Валерий запирает. Если бы только сразу взяли инструменты.
— Что же с нами будет?
Из кухни доносился голос мамы. Она сердилась на духовку, которая не так себя вела. Температуру превышала, что ли…
Близнецы перешли на шёпот.
— А зелёнкой меня кто облил?
— А кто портрет мой нарисовал? И молоток?
— Молоток… А я теперь вот какой! Из-за тебя!
Стаська сдёрнул с головы конверт.
— Вот какой!.. — Он не удержался и эти слова почти выкрикнул.
Стаська был уже не зелёный, а… лысый! Белый!
Его голова сверкала вся в разные стороны, выскобленная бритвой.