Школьная вселенная
Шрифт:
— Чёрт знает что! — сказал старший научный сотрудник Ионов, пытаясь вскарабкаться на тумбочку.
— Товарищи, может, я вообще здесь лишний? — Казимир Иванович сердито потянулся к плащу.
— Успокойтесь, — сказал Громцев. — Сергей Ильич, прошу серьёзнее. Нестеров, прекратите грызть морковь!
— Да. Конечно, — кивнул Митя, почти не обращая внимания на то, что происходило.
— Давайте руку! — Марта Петровна помогла Ионову вскарабкаться на тумбочку.
Иван Евтеевич перевёл критический взгляд
С потолка действительно начало сыпаться что-то белое. И хлопушка выстрелила — это громко треснула под Ионовым тумбочка.
— Здравствуйте, дети, — сказала Пунченок.
Митя с новой силой надкусил морковь.
Вадим Павлович опять призвал к порядку:
— Прошу серьёзнее. Нестеров, да прекратите вы грызть морковь!
Пунченок Громцев замечание не сделал: Пунченок разрешается спорить с Громцевым.
Казимир Иванович налил в стакан из термоса кофе и отпил несколько глотков.
— Итак, закрепление усвоенного. — Он взмахнул руками и запел, заглядывая в тетрадку:
Замкнутый круг — Это вокруг Мчатся ядра электроны… —нестройно подхватил хор:
Пусть всегда будут кванты!..— Что здесь происходит? — раздался с порога суровый голос.
В дверях стоял человек в кожаной куртке, вельветовых брюках, седой, стриженный ёжиком. В руках чемодан.
Это был Главный Криоген, академик Александр Степанович Мельников. Он только что вернулся из командировки.
…На столах обрывки бумаг, разбросанные карандаши, стакан с кофе. Лежит морковь — остаток нового климата.
Гудят два настольных вентилятора, выдувают табачный дым в раскрытое окно.
В кабинете никого, кроме Громцева и Мельникова.
— Это чудовищно! — Главный Криоген сердито листает план Казимира Ивановича. — Электрончики, протончики, разрывные цепи… Кто затеял историю с детьми?
Громцев смущённо развёл руками.
— Видите ли, Александр Степанович, сейчас это принято. Дни открытых дверей. А тут ещё ошибка с афишей. Но, говорят, уже в первых классах начали изучать алгебру…
Мельников нетерпеливым движением выхватил из кармана телеграмму и протянул её Громцеву:
— Вот!
В телеграмме было написано:
«Просим ускорить завершение эксперимента «Висмут» тчк Начальник полярной станции Антарктида-3».
— Понимаю, Александр Степанович. Конечно, не к месту затея с детьми и не ко времени. А что же делать? Они завтра
— Не пускать!
— А районо?
— Я вас не понимаю, Вадим Павлович! Ну ладно этот методист. Но вы, взрослые, серьёзные люди… Учёные. Не пускать! Или, может быть, корпус за моё отсутствие превращён вашим районо в филиал начальной школы?
Громцев молчал, теребил на носу отремонтированные очки. Ему было стыдно, что он не мог проявить подобной воли и попал в плен к кочевникам.
— Где Тамара Владимировна? У неё последние записи по эксперименту «Висмут». — И при этом Главный Криоген швырнул тетрадку с планами Казимира Ивановича на стол.
Вентиляторы подхватили тетрадку, закружили по комнате и выдули её в окно.
5
Пространство перед корпусом было заполнено ребятами. Никуда они, конечно, не уехали, они все снова были здесь. Даже больше прежнего их пришло, потому что привели друзей и знакомых.
Дверь корпуса открылась, и на пороге появился Лазуркин. Молча и деловито прикрепил кнопками к дверям листок.
— Развивайтесь сами. На дому! Согласно рекомендованному списку литературы.
— Как — на дому? — спросила девочка с косичками, концы которых были защёлкнуты пряжками — маленькие гусиные лапки. А на платье гуси были нарисованы целиком. Тоже маленькие, конечно.
— Сказали, послезавтра начнём! — возмутился паренёк в летней шапке с пластмассовым прозрачным козырьком зелёного цвета.
— Когда теперь приходить? — крикнул другой, в такой же летней шапке, только цвет козырька был жёлтым.
Ни у того, ни у другого из ребят шапки ровно надеты не были. Само собой разумеется. Конструкция школьника!
— Хе-хе! — усмехнулся Лазуркин. — Восемь классов кончите и придёте! Не до вас. Академик приехал. Эксперимент начинается. Посторонись! — крикнул он, потому что от подъехавшего грузовика несколько сотрудников тащили к выходу чёрные дымящиеся сосуды с азотом.
Пропустив азот в корпус, Лазуркин посмотрел на небо.
— Погода. Лето. И гулял бы я на вашем месте! — и закрыл дверь.
— Безобразие! — крикнул Гунн. Он опять был с мороженым.
Ребята заволновались, зашумели. Всё пространство перед корпусом заволновалось, зашумело, задвигалось.
— Как же так?
— Нам обещали!
— И в газете было напечатано! И по радио говорили!
Даже маленькие гуси на платье у девочки закричали: «Мы с нею везде ходим, поэтому тоже всё видели и слышали! Вы обещали!» А мальчик с развязанными шнурками на ботинках даже попытался заплакать от обиды. Он очень надеялся стать физиком, ведь физика — наука будущего, она ждёт его!..
Гунн переложил мороженое из правой руки в левую, подскочил к дверям и забарабанил кулаком что было сил.