Школьный Надзор
Шрифт:
Один упал на четвереньки, думая, наверно, что так будет легче обернуться заново.
Другие изображения показывали вполне одетых, но не менее растерянных молодых людей, которые совершали на первый взгляд бессмысленные движения руками, торопливо складывали пальцы в замысловатые фигуры. Некоторые стремительно куда-то побежали.
– Теперь их всех можно брать, – подытожил Стригаль. – Замок окружен Инквизицией, не уйдет никто. Ни порталов, ни волчьей прыти, ни левитации. Даже через ворота никто не выйдет, они не догадались их взломать или открыть, все проникли через Сумрак.
В левом верхнем сегменте
– А с нашими людьми такого не будет? – спросил Эдгар.
– Нет. Мы просчитали радиус поражения. Он был одинаковый при атаке и на Дневной, и на Ночной Дозоры. В зоне мог быть только сам замок и ближайшие подступы. Группы дежурили за пределами этого периметра. В данный момент наиболее агрессивные Темные-нарушители обезврежены. Причем с минимальными затратами Силы, без человеческих жертв и с минимальными жертвами среди нападавших. Остается открытым вопрос о Трибунале. Как мы все проинформированы, заклинание массового поражения снимает последствия инициации. Сейчас мы по факту арестовываем несколько десятков обычных людей. Они ничем, кроме знаний, не отличаются от своих недавних заложников. Полагаю, наиболее целесообразным будет наложить блок памяти и не инициировать до конца человеческой жизни. Учитывая обстоятельства.
– Гуманно, – заметил человек в костюме без галстука и серо-стальной рубашке, сидевший напротив Гесера и не проронивший до сих пор ни слова. Он мог показаться самой противоположностью Пресветлому. Если тот при всей своей чиновничьей внешности был сановит, то этот как бы и не заметен вовсе.
– Еще бы, Завулон, – усмехнулся Гесер. – Это все-таки твоя паства.
Приехали, решил Дмитрий. Главный российский Светлый и главный Темный на собрании. Странно, что здесь нет Александра. Но того и не должно быть нигде. Его официальный статус наверняка не позволяет доступ на такие высокие совещания.
– Подожди, теперь начнется твоя головная боль, – безмятежно ответил Завулон. – Когда твои обнаглеют, почуют волю и пойдут спасать город и мир. А их в одном месте не соберешь и так легко не приструнишь.
– Коллеги! – призвал Эдгар. Как ему, наверное, представлялось, веским тоном, однако слишком быстро и недостаточно твердо. – Предлагаю дослушать Константина. Его можно поздравить с блестящей операцией, но мы пока не полностью контролируем ситуацию в городе. Константин, продолжай!
– Должен признать, мы рассчитали не все, – сказал Стригаль.
Дмитрий отметил, что он говорит намного увереннее, чем сам Эдгар, судя по всему, его непосредственный начальник.
– Да, не все, – повторил Стригаль. – Заложников мы не предусмотрели. Хотя и справились благодаря молодым сотрудникам.
– Это странно, – вставил глава московского Ночного Дозора. – Вы как бывший Темный не предусмотрели их обычную стратегию.
– Гесер, воздержись, пожалуйста, от реплик в адрес уполномоченного, – внезапно заговорил сидевший в самом центре президентской тройки, между Эдгаром и оборотнем Хеной. Круглые, словно бы никогда не мигающие глаза делали его похожим одновременно на филина и доктора Ганнибала Лектера. – Иначе я как действующий председатель коллегии
Дмитрий уже слышал этот голос. Именно он сообщал Гесеру, что его мнение учтено и что Михайловский замок исторически в ведении Инквизиции.
– Хорошо, Дункель, – явно неохотно процедил Гесер.
Запас удивлений Дмитрий вроде бы уже исчерпал. К тому же он заслужил упреков не меньше, чем просчитавшийся Стригаль. Одного из боссов Пражского Бюро, Дункеля, известного также как Людвиг Иероним Мария Кюхбауэр и Кармадон – Совиная Голова, следовало все же знать в лицо. Хотя бы по глазам узнавать.
– Продолжай, Константин, – повелел Совиная Голова, почти не раскрывая рта.
– Спасибо, – кивнул Стригаль. – Еще раз озвучу версию, на данный момент она единственная. Группа из восьми несовершеннолетних Иных, в которую входят семь низших Темных и одна Светлая девочка-экзот, овладела неким заклинанием. Вернее, они его случайно создали. Заклинание условно назовем «деинициацией». Применив деинициацию на учениках и персонале собственного интерната, группа совершила побег. В настоящий момент, нами точно установлено, они скрываются в пригородах Санкт-Петербурга. Чтобы обезопасить себя, группа деинициировала городские Ночной и Дневной Дозоры. Всего вероятнее, именно Темные из группы распустили слухи и этим инспирировали нападение на Михайловский замок. Вероятно, они не знали точно, где находится местное бюро, за них это выяснили другие. Целью группы было по возможности убрать и других Темных, и местную ячейку Инквизиции, накрыв одним ударом. Хотя тут возможны варианты…
– Какие? – поинтересовался Дункель.
– Например, предупреждение, демонстрация силы. Они неглупы. Могли предположить, что мы тоже предскажем нападение и подготовимся. Но все равно пошли на это. Правда, мне видится более реальным еще один вариант…
Стригаль выдержал паузу.
В этом он чем-то запоздало напомнил Дмитрию Федора Козлова. Как тот поживает сейчас? Коснулась ли его эта «деинициация»?
– Говори, – опять велел Дункель. – Время дорого.
– Именно выиграть время, вот чего они хотят. Задержать нас и нарастить Силу.
– А чего они вообще добиваются?
– Их конечная цель, думаю, на поверхности, – вместо Стригаля вставил Эдгар. – В ходе специального дознания мы выяснили, что заклятие «деинициации» появилось как неудачная попытка воссоздать Фуаран.
– Вот как! – высказался Гесер.
– Любопытно, – тихо, но слышно для всех проговорил Завулон.
– О неудачной попытке нам известно, – не мигая, сказал Дункель. – Но что это дает?
– Это же очевидно! – ответил Эдгар. – Если нельзя сделать всех людей Иными, можно сделать всех Иных людьми. А значит – остаться единственными.
– Не забудем, большинство из группы – низшие Темные с неоднократными правонарушениями, – сказал Стригаль. – Да еще переживающие болезненный переходный возраст. Мы только что видели, на что способны распоясавшиеся Иные. А теперь представьте, что будет, если любому из участников сегодняшнего налета дать возможность стать самым-самым. Пусть и не нарастив свой уровень, а, так сказать, уронив окружающих. Перед этим соблазном нельзя устоять.
«Тебе-то, может, и трудно», – хотел сказать Дмитрий. Но промолчал.