Шкура льва
Шрифт:
Сэр Ричард вновь упал в кресло и устремил на молодого человека печальный взгляд. Мистер Кэрилл явно был задет: он слегка побледнел и сидел, стиснув зубы и нахмурив брови.
Сэр Ричард отодвинул кресло, встал и повторил с мрачной решительностью:
— Он погубил вашу мать. Неужели этот человек, разбивший ее жизнь, избежит наказания? Неужели, Жюстен?
Галльский дух мистер Кэрилла прорвался сквозь внешнюю оболочку британской чопорности. Жюстен ударил кулаком по ладони и убежденно воскликнул:
— Нет, он будет наказан! Богом клянусь!
Сэр Ричард простер руки, и в его грустных глазах наконец-то вспыхнул огонек злобной
— Так вы поплывете со мной в Англию, Жюстен?
Но мистер Кэрилл опять терзался душевными муками.
— Погодите! — вскричал он. — О, погодите же!
В его печальном немигающем взоре было столько же мольбы, сколько во взгляде сэра Ричарда.
— Ответьте мне как на духу, скажите по совести, вы всей душой верите, что моя матушка хотела бы, чтобы я так поступил?
Эверард, этот одержимый идеей мщения человек, чей изнуренный неотступными мрачными мыслями разум застилала тьма всякий раз, когда речь заходила о деле его жизни, на миг замялся, а потом убежденно ответил:
— Как человек, обязанный заботиться о спасении своей души, отвечаю вам честно: да, верю. Больше того, знаю. Вот! — Он дрожащими пальцами извлек из ящика стола старое письмо и протянул его Жюстену. — Это ее собственноручное послание. Перечтите его снова.
Пока молодой человек вглядывался в изящные готические буквы, сэр Ричард вслух произносил слова, которые выучил наизусть и которые звенели у него в ушах с того дня, когда останки Антуанетты были преданы земле: «Не извещайте его о существовании Жюстена, разве что Вам будет угодно поставить его в известность об этом, чтобы покарать за жестокость, с которой он покинул меня».
— Это глас вашей матери, взывающей к вам из могилы, — твердил одержимый старик с таким упорством, что изрядная доля его чувства в конце концов передалась и Жюстену, зеленые глаза которого загорелись каким-то сверхъестественным огнем. Выражение бледного лица сделалось язвительно-насмешливым.
— Вы в это верите? — спросил он, и пылкие нотки в голосе выдали его истинное настроение.
— Клянусь спасением души, — повторил сэр Ричард.
— Тогда я с радостью приложу руку к нашему общему делу, — Жюстен уже пылал праведным гневом. — Мне тут подумалось… всего лишь фантазия, но она повергла меня в трепет. Вы доказали мне свою правоту. Я поплыву с вами в Англию, сэр Ричард, и посмотрю, достоин ли милорд Остермор имени, которое носит. А я, человек, не имеющий права ни на какое имя, избираю своим именем Правосудие!
Внезапно охватившее Жюстена воодушевление так же быстро покинуло его. Он упал в кресло, вновь погрузившись в раздумья и немного устыдившись своего неожиданного порыва.
Сэр Ричард с мрачной радостью взирал на своего воспитанника.
За окнами в небе Парижа грохотал гром, резкий, пронзительный и трескучий, как хохот сатаны.
Глава 2
В «Адаме и Еве»
Солнечным майским днем мистер Кэрилл вылез из кареты во дворе гостиницы «Адам и Ева» в Мэйдстоуне. Высадившись накануне вечером в Дувре, он рано поутру расстался с сэром Ричардом Эверардом; приемный отец Жюстена отправился в Рочестер, чтобы уладить дела короля с епископом Эттербери, который плел нить заговора, а молодой человек должен был ехать в Лондон в качестве посланника короля Якова к графу Остермору, уже предупрежденному о прибытии Жюстена и ожидавшему его.
В Мэйдстоуне мистер Кэрилл намеревался отобедать и возобновить путешествие,
Навстречу знатному господину вышли хозяйка гостиницы, управляющий, конюх и его помощник. Мистеру Кэриллу отвели отдельную комнату наверху, но, прежде чем подняться к себе, он заглянул в буфет осушить бокал вина и подробно обсудить с хозяйкой предстоящий обед. Жюстен был дотошен по натуре и считал, что всяк, кто поручает заказ яств слугам, уподобляется животным, для которых еда — лишь средство насыщения. Такие вопросы, по его мнению, нельзя было решать походя. Выбирать блюда следовало вдумчиво и без спешки.
Мистер Кэрилл потягивал рейнвейн [7] , слушал хозяйку, перечислявшую яства, и вносил поправки, а иногда — и встречные предложения. Тем временем на постоялый двор вбежала иноходью маленькая коренастая лошадка, несшая на спине всадника в видавшем виды одеянии табачного цвета, тоже маленького и коренастого. Вновь прибывший бросил уздечку подручному конюха, которого сочли вполне достойным встретить такого захудалого гостя, легко соскочил с лошади, достал огромный пестрый носовой платок, и сняв треуголку, стал отирать пот со лба и свежих, почти по-детски розовых щек. Пока он приводил себя в порядок, его крошечные блестящие голубые глазки внимательно разглядывали экипаж мистера Кэрилла, из которого его слуга Ледюк как раз извлекал дорожный сундучок. Подвижные губы незнакомца сложились в удовлетворенную ухмылку.
7
Рейнское вино (нем.)
Продолжая промокать лицо, он вошел в гостиницу и направился к буфету, ориентируясь на доносившийся оттуда разговор. При виде мистера Кэрилла, стоявшего в вальяжной позе, глазки его сверкнули. Так блестят глаза человека, повстречавшего приятеля, или, скорее, глаза охотника, заметившего дичь.
Человек приблизился к стойке, заискивающе поклонился мистеру Кэриллу, отвесил виноватый поклон хозяйке и попросил плеснуть ему эля — очистить горло от дорожной пыли.
Хозяйка велела буфетчику обслужить коротышку и отправилась отдавать важные распоряжения касательно трапезы мистера Кэрилла.
— Жаркий нынче денек, сэр, — заметил круглолицый незнакомец.
Мистер Кэрилл вежливо согласился и, пока тот прихлебывал эль, осушил свой бокал.
— Прекрасное пиво, сэр, — сказал круглолицый. — На диво доброе пиво! Со всем уважением, сэр, советую вашей милости отведать освежающего английского эля.
Мистер Кэрилл поставил свой бокал и покосился на незнакомца.
— Что заставляет вас думать, сэр, будто я чужак среди людей, придумавших этот напиток? — осведомился он.
На круглой физиономии появилось выражение удивления:
— Так вы англичанин, сэр! Бог мой! А я-то думал, француз.
— То, что вы вообще думали обо мне, — большая честь для меня, сэр.
Незнакомец смутился.
— Черт возьми, я просто брякнул наобум! Надеюсь, ваша милость извинит меня за это.
Он снова улыбнулся, и его маленькие глазки весело блеснули.
— Осмелюсь утверждать, что ваша милость простит меня, если отведает эля. Я знаю в нем толк, Богом клянусь. Сам пивовар. Меня зовут Грин, сэр, Том Грин, ваш покорный слуга.