Шквальный ветер

Черных Иван Васильевич

Виктория подала ему тарелку с ухой, сказала ласково:

– Поешь, Аркадий Борисович, ты совсем ни к чему не прикасался. Тебя, видно, тоже какая-то муха укусила?

Он хлебнул уху. Вкус её действительно был необыкновенный - ароматная, сладковато-острая она живительным бальзамом разлилась во рту и покатилась внутрь, возбуждая аппетит. Он с жадностью стал есть. Когда закончил и поднял от тарелки голову, в салоне, кроме него и Виктории, никого не было. Виктория держала в руке рюмку с коньяком и громко икала. Он встал, взял её под руку и повел в свою каюту.

Виктория плюхнулась на мягкий диван, спросила заплетающимся языком:

–

Раздеваться?

– Может, ещё выпьешь?
– пошутил он, кивнув на сервант, за стеклом которого виднелись пузатые бутылки с красивыми этикетками.

– Давай, - кивнула она.

– А плохо не будет?

– Хуже не бывает.

– Ты чем-то недовольна?
– насторожился Валунский.

– Довольна. Только меня скоро посадят, - ляпнула она.

– Посадят? За что?
– Валунский видел, что Виктория не шутит.

– За то, что убила бывшего своего хозяина Бориса Ивановича. Ты слыхал об этом?

– Слыхал, - опешил Валунский.
– Ты его убила?

– Нет, не я, но обвиняют меня. В ту ночь я была у него.

– Ты трахаться к нему ездила?

– Дурак. Если б я хотела с ним трахаться, я б не уезжала от него.

– Зачем же ты ездила?

– За книгой, она из университетской библиотеки, и за конспектами, которые забыла в тумбочке.

– Тебя вызывали к следователю?

– Нет... Собственно, да.

– Когда?

– Вчера.

– Из-за этого ты и напилась?

Она кивнула.

– И что он тебе сказал?

– Что на фужерах, из которых мы пили шампанское, только его и мои отпечатки пальцев.

– Так ты все-таки пила с ним?
– не сдержал Валунский ревности.

– Пила, но не трахалась. И не убивала его - на хрен он нужен мне старый пень.

Валунский ей поверил.

– И что дальше?

– Все. Дальше меня посадят, - сказала Виктория и уронила на грудь голову. Она уснула, что-то не договорив.

11

Утром в понедельник следователь уголовного розыска капитан Семенов докладывал подполковнику Севостьяну:

– ... Секретарша губернатора Виктория Голенчик конечно же не убивала своего бывшего хозяина отставного полковника Рыбочкина - и повода у неё не было, и улик против неё нет. Но вот что нам удалось выяснить. Голенчик за наем комнаты у Рыбочкина расплачивалась с ним натурой, она призналась в этом. Но в ночь убийства он даже не склонял свою бывшую квартирантку лечь в постель, кого-то поджидал. Хотя угостил Викторию шампанским, пожалел, что она покинула его. Поджидал он, судя по его объявлениям, развешанным около университета, новую квартирантку. Ему снова хотелось молодую девицу, надо понимать, образованную и не строптивую. Вот одно из объявлений.
– Капитан положил перед подполковником узкую полоску бумаги, на которой было напечатано: "Cдаю комнату студентке за недорогую плату. Телефон 32-25-37, звонить с 20 до 23."

– Силен отставной полковник, - усмехнулся Севостьян.
– А как же с отпечатками пальцев?

– Отпечатки пальцев Виктории Голенчик, как выяснилось, Евгений Павлович, остались на старой бутылке. А на новой, из которой пил Рыбочкин с другой посетительницей, или посетителем, отпечатки стерты - ныне каждый школьник знает, как избавиться от подобных улик. Судя по следам на постели, можно предположить, что Рыбочкин напоил будущую квартирантку и изнасиловал. А когда та очухалась, в порыве гнева перехватила ножом хозяину горло.

Версия эта исходит вот из чего. Мы переговорили с десятью студентками университета, нуждавшимися в жилье, и двое из них признались, что были в квартире у полковника. Но когда поняли, что Рыбочкин вместо платы за комнату предпочитал бы сожительствовать с ними, плюс ко всему хотел, чтобы и уборка квартиры входила в обязанность квартиросъемщицы, не согласились.

– Но могла прийти к нему и не студентка, - высказал предположение Севостьян.

– Могла, - кивнул Семенов.
– Поэтому мы расширили круг поисков. Опрашиваем и тех, кто жил у полковника до Виктории Голенчик. Могла и прежняя наложница приложить к нему руку - отомстить за надругательство. Этот вариант мы тоже не исключаем. Думаю, найдем. А вот с Бабинской дела обстоят похуже. Патрульные, которые опекали её и в ту ночь подвозили домой, - лейтенант Александров и сержант Симонян, - признались, что Бабинская была их постоянной клиенткой, она, де, сама обратилась к ним за помощью рэкетиры житья ей не давали. Вот они и опекали за половину её заработка. Клиентами Бабинской чаще были иностранцы, реже командированные, и любовью они занимались либо в гостинице, либо в машине, и тогда патрульные предоставляли им салон. В ту ночь Бабинская вышла из гостиницы в третьем часу. Патрульные отвезли её домой, получили сто долларов и поехали обратно. Кто поджидал её на лестничной площадке, не видели и не предполагают кто бы это мог быть. Скорее всего кто-то из бывших сутенеров, хотя подружки никого назвать не могут - Бабинская второй год работала под прикрытием муниципалов.

– Как Потехин отнесся к своим подчиненным, когда узнал, что ими заинтересовался уголовный розыск?

– Очень даже сурово и принципиально, - усмехнулся Семенов.
– Доложил мэру и тот издал приказ более ранним числом об увольнении Александрова и Симоняна из милиции. Так что действовали они, выходит, уже не как муниципалы, а как личные охранники.

– Мудрецы, - улыбнулся и Севостьян.
– Но как говорят, на всякого мудреца довольно простоты...
– Уволили только Александрова и Симоняна?

– Пока только их. Но говорят, готовится более грозный приказ, ещё двое муниципалов подзалетели на промысле с проститутками, напали на таких любителей ночных бабочек, которые обезоружили их.

– И кто же эти смельчаки?

Семенов пожал плечами.

Севостьян грустно вздохнул - новость не из приятных, если Потехину стали известны фамилии Русанова и Власова.

– Насколько мне известно, патрульным вернули оружие. Кто же их, в таком случае, заложил?

– Несомненно, одна из проституток. Скорее всего, длинная Алла. Помните, проходила у нас по делу ограбления Кутаямы? После этого она стала работать и на Потехина.

– Понятно. О случае увольнения Александрова и Симоняна из милиции ранним числом подбрось информацию Русанову, он как раз заказал знакомому журналисту статью о мэре города.

– Сделаю, - кивнул Семенов и поднялся.
– Я пойду?

– Ступай.

12

А в это время Русанов входил в приемную губернатора уже с готовой статьей, точнее с фельетоном о трогательной заботе мэра города Гусарова об образовательных учреждениях и их обитателях под названием "С фасада и с зада". Название, как считал Анатолий, грубоватое, но точно отражающее суть губернаторской заботы - втереть жителям Приморска очки перед выборами.