Шлак 2.0
Шрифт:
Скалы встали перед нами сплошной стеной. Ни намёка на трещину или ущелье, но миссионеры уверенно шли вперед, как будто собирались лбами прошибить себе путь в камнях. Однако подойдя вплотную, я разглядел узкий проход. Дыра-в-Стене. Он наполовину был прикрыт стлаником, и обнаружить его со стороны было почти невозможно.
Внутри прохода поселились вечная полутьма и сырость. Под ногами камни, я отбил ноги, запинаясь о них. Они как будто специально были разбросаны, чтобы замедлить движение незваных гостей, пока хозяева готовятся к встрече. Да и на счёт наблюдателей мысль оказалась верная. Высота скал составляла в среднем метров пятнадцать,
Ширина прохода составляла около двух метров. Я развёл руки и коснулся противоположных стен кончиками пальцев. Стены холодные, влажные, без выступов. Проход мог появится благодаря землетрясению. Скала треснула при сильном толчке. Значит ли это, что она может сойтись, если землетрясение повториться?
Вскоре тропа начала забирать вверх, и мы вышли на каменистое плато. Первое, что я увидел, ствол пулемёта. Нормальное такое дуло калибра двенадцать и семь. Из скальных обломков напротив выхода был сооружён блокпост. Удобная позиция. Одного пулемёта вполне достаточно, чтобы простреливать тропу на всём её протяжении и сдерживать целую армию врагов, превращая для них этот проход в Фермопилы.
За пулемётом сидели двое в плащах. Оба вышли к примасу под благословение. Тот очертил над ними нечто-то вроде креста на католический манер и позволил поцеловать руку. Какие нежности.
За блокпостом находилась долина, похожая на кратер потухшего вулкана. Видел я картинки в интернете. Но уж слишком не идеальная форма, хотя в середине имелось озеро, судя по купающимся, тёплое. С одной стороны берег примыкал к отвесной скале, а с другой к песчаному пляжу. Между пляжем и горной грядой была открытая площадка величиной с футбольное поле. По центру стояли полукругом десять одинаковых почерневших от времени столбов. К трём были прикованы… Я бы хотел сказать, что люди, но нет. Они больше напоминали мутантов на различных стадиях трансформации. На ферме я видел подобные создания в камерах. Оказывается, миссионеры тоже выращивают тварей.
Встречать нас вышла вся миссия. В основном молодёжь и дети. Не все бритые под ноль, и никого с синими лицами. Дети начали тыкать пальцами и шипеть:
— Мясо! Мясо! Мясо!
Взрослые вели себя сдержанней, но по взглядам не сложно было догадаться, что и для них мы не более чем уготованные к закланию агнцы.
Возле столбов нас поставили на колени. Зазвенело железо. Двое из прикованных оживились, один рванул вперёд. Длина цепи позволила ему сделать три шага и натянулась. Тварь резанула воздух ножами, захрипела. Это уже был почти готовый багет. Ярость в глазах, резкость в движениях. От силы сутки — и можно качать кровь. Второй больше походил на язычника, третий тоже, однако в нём ещё оставалось человеческое. Он сидел, привалившись к столбу. Голое тело покрыто язвами, из открытых ран текла мутная сукровица. Суставы казались неестественно вывороченными, мышцы под кожей свивались в узлы, и только лицо оставалось человеческим. Женским. Совсем недавно это была женщина. Она смотрела на меня, и её взгляд пугал сильнее, чем шипение детей-людоедов.
Примас поднял руку, очертил миссионеров крестом.
— Благодарение поднимающимся на Вершину! Да прибудут они в вечной власти Великого Невидимого во избежание грядущих испытаний. Амен!
Сектанты дружно воздели руки, заколыхали ими как деревья листьями и проговорили в ответ:
— Примас, дай силу идущим на Вершину!
— Сила с вами.
Вперёд вышел молодой мужчина.
—
— Приступай к инициации, Андрес, — примас указал на старшего ремонтника. — Начни с него.
Ремонтник попятился, Готфрид и Урса схватили его за руки, подвели к соседнему столбу. Андрес вынул нож, срезал с него одежду, разул. И обувь, и тряпьё тут же унесли. Андрес застегнул на шее ремонтника широкий ошейник, закрепил цепь. Всё это сопровождалось молитвенным гулом, от которого по коже бежала дрожь. Багет захрипел, пытаясь дотянуться до нового узника, но длинна цепи была рассчитана так, чтобы инициированные при всём желании не могли поранить друг друга.
То же самое проделали с молодым ремонтником. Я ждал, что сейчас и меня отведут к столбу, но примас жестом остановил Урсу, двинувшуюся ко мне. Девка злобно оскалилась и отошла в сторону.
Появились две старухи с венчиками крапивницы в руках. Миссионеры подались назад, нацепили на лица тканевые повязки. Отчётливо запахло гвоздикой. Я стащил с головы бандану, прикрыл нос и рот.
Примас снова начал чертить в воздухе кресты и затянул:
— Великий Невидимый, позволь узреть твою силу. Втяни в себя сих заблудших и изрыгни обратно наказанием божиим. Пусть облик их предстанет пред нами во всём своём нечестивом невежестве. Лиши их разума, но надели драгоценными каплями могущества своего, на славу тебе и на веру нам…
Пока он читал молитву, старухи попеременно хлестали венчиками лица ремонтников. Младший отворачивался, пытался задержать дыхание, но его заставили вдохнуть пыльцу. Старший не сопротивлялся, покорно принял свою порцию крапивницы и опустился на корточки.
Ни примас, ни старухи маски не надевали. Заразиться никто из них не боялся. Значит, все трое грантоеды. Внутри они уже твари, пыльца им не опасна. Теперь понятно, почему я почувствовал в старике маньяка.
Примас наклонился ко мне и спросил, заглядывая в глаза:
— Ну что, Дон, хочешь встать у столба? Свободные места есть.
Я сглотнул.
— Дайте воды.
— Воды ему дайте, — велел примас и похлопал меня по плечу. — А потом проводите в келью послушников.
[1] Мессия — буквально, Помазанник; в данном сюжетном эпизоде игра смыслов, в которой Дон пытается принизить примаса, а примас указать Дону на его непонимание целей главы сектантов.
Глава 2
В душе родилось тягучее ощущение, как будто вляпался во что-то грязное. И дело не в прикованных к столбам ремонтниках, плевать, я и не знаю их толком. Но чувство вины всё равно давило на совесть. Я мог выбрать столб, и стоял бы сейчас возле него голый, жалкий и честный…
Но мне нужно выжить. Любым способом.
И вернуться в Загон.
Надо понять, кто они есть — миссионеры. Чем дышат, о чём думают. В чём смысл их существования? Молятся какому-то Великому Невидимому. Однозначно секта. А примас — глава. Я должен завоевать его доверие. Пусть он и предложил мне присоединиться, но доверия во взгляде нет. Нужно проникнуться его учением, самому поверить в Великого Невидимого, выучить молитвы, и потихонечку, полегонечку искать подходы к его детям. К Урсе, к Андресу. Хотя Урса слишком яростная. Фанатка. Андрес выглядит мягче и, судя по всему, у него высокое положение в местной элитке, иначе бы примас не доверил ему обряд инициации, или как там они обозвали процедуру превращения человека в тварь…