Шлак 4.0
Шрифт:
Ждал, что девчонка начнёт спорить, возражать, искать компромиссы, но она восприняла информацию на удивление легко и спокойно. Кивнула, соглашаясь, и изобразила улыбку. Последние дни она сильно изменилась. Из упёртой готовой царапнуть злой кошки, она превратилась в мягкого послушного котёнка. Не уверен, что такой она нравится мне больше, влюбился-то я как раз в злую и недоступную. Но что-то в этом было. Посмотрим, каким будет продолжение.
Чтобы не маячить на виду, мы зашли в подъезд. Я осмотрел лестничную клетку, поднялся на второй этаж, заглянул между пролётами. Тишина.
Я позвал Алису, закрыл за ней дверь, подставил под ручку стул. Алиса села на софу, достала планшет, я прошёл к окну, отогнул край занавески. Сразу за домом начиналось сухое поле с пожелтевшей под солнцем пожухшей травой. Левее в трёхстах метрах располагалась городская железнодорожная станция, после которой рельсы разделялись на два пути, один заворачивал к Полыннику, второй тянулся прямо, на Северный Внешний пост. Я посмотрел время. Часы на планшете показывали начало седьмого вечера. Вечерний поезд со сборщиками крапивницы уже проехал.
Я поставил на стол ранец, вынул сухпай. Снял с пояса фляжку. Воды осталось примерно половина. На сегодня нам хватит, а вот завтра придётся искать источник. Ближайший находился в Депо, но водой там с нами вряд ли поделятся. Надо решать, как проникнем в Загон. Если повторять старый путь через угольные шахты, пустошь и свалку, то это займёт дня три, не меньше. Долго. Да и Коптич не обрадуется новой встрече, наверняка попытается сделать какую-нибудь гадость, с него станется.
Я намазал галеты паштетом, вскрыл банку с фасолью, подсел на софу. Алиса писала сообщение.
— Кому пишешь?
Она развернула планшет экраном ко мне.
Уважаемый Андрей Петрович, прошу прощения за причиняемое беспокойство, но вынуждена вновь обратиться к вам с просьбой. Помогите вернуться в Загон. Очень рассчитываю на ваше понимание и содействие.
— Опять Свиристелькина теребишь?
— Это наш единственный союзник в Загоне.
— Союзник?
— Не придирайся к словам.
— Да мне всё равно, пусть будет союзник. Хоть и вынужденный, а вернее подневольный. Плевал я на него. На, поешь.
Я протянул ей банку и галету. По тому, как Алиса потянулась к еде, стало понятно: голодная. Я поставил на таганок кружку, налил на треть воды. Пока не закипело, съел кашу с тефтелями и пару галет. Высыпал в кружку пакетик кофе, выдавил сгущёнку. Снял с огня, положил рядом шоколад. Алиса смотрела на меня сияющими глазами, ей нравилось, что я забочусь о ней. Ну а как же, я обязан заботится. И защищать.
Сухпай мы раздербанили за пятнадцать минут, остался только шпик, но его и тварь есть не станет. За едой поболтали ни о чём, я рассказал анекдот про гаишников. Алиса не поняла, но сделал вид, что смешно. Потом поведал, что у редбулей есть проводница. Эту информацию Алиса восприняла серьёзно. Прищурилась, задала несколько наводящих вопросов. Я рассказал, что знал, хотя что я мог знать? Женщина лет
Наконец-то завибрировал планшет.
Алиса Вячеславовна, вы меня обманули в прошлый раз, не отдали планшет, а теперь вам хватает совести обращаться с новой просьбой? ПОШЛА ТЫ ЗНАЕШЬ КУДА?! Ты ещё шантажировать меня вздумай, лахудра наглая! Сам сдохну, но и тебя за собой утащу!
Алиса действительно не сдержала слово, честно говоря, они и не собиралась его держать. Но это не значит, что какой-то там провизор имеет право хамить ей.
Я зарычал:
— Напиши этому поганцу, что я до него доберусь и язык отрежу.
Алиса подняла палец:
— Не спеши.
Андрей Петрович, вы сами виноваты в том, что произошло. Вы передали далеко не всё, что должны были передать. В результате мы потеряли большую часть группы. Погибли люди — хорошие люди. А теперь вы пытаетесь обвинить меня в недоговороспособности. Я не стану вас шантажировать, не вижу смысла. А вот мой друг такой смысл видит, и уже пытается вырвать планшет, чтобы выложить вашу переписку с Гвоздём в общий доступ. Он непременно сделает это, ибо физически сильнее меня, и уже через час вам придётся разговаривать с новым начальником безопасности Загона. Что ж, удачи вам. Прощайте.
Алиса завела руки за голову и выгнулась. Реально кошка. Мурлыкнула:
— Как думаешь, через сколько минут он прибежит извиняться?
Не успела она закончить фразу, планшет снова ожил:
Завтра вечером на поезде с крапивницей. Первый вагон. Не опаздывайте.
Я хмыкнул:
— И минуты не прошло. Но язык я ему всё равно отрежу.
Алиса приникла ко мне.
— Брось, его можно понять. Он очень не хочет, чтобы Тавроди высосал из него кровь.
Я поцеловал её в шейку, в ушко, в висок.
— А он может высасывать кровь?
— Конечно. Это его любимое занятие. Как и моё…
Время в объятьях любимой женщины пролетает как одно мгновенье — раз, и закончилось. Прямо на полу мы свили гнёздышко, используя для этого все матрасы и тряпьё, каковые смогли найти в квартире. Нашли много, поэтому по мягкости и обширности гнездо не уступало королевскому ложу. Нестерпимо хотелось пить, но это скорее распаляло нас, чем сдерживало. Я бы не отказался прожить так всю оставшуюся жизнь, но Алиса оказалась более прагматичной. Она показала мне часы на планшете и сказала, что с любовью пора закругляться, а чтобы я был более сговорчив, назвала пароль: Кира.
Имя дочери пусть и не воздействовало на меня как ушат холодной воды, всё же заставило вернуться из мира грёз в реальность. До вечернего поезда оставалось два часа, а ещё нужно дойти до станции, и не просто дойти, но сделать это так, чтоб никто из Депо не заинтересовался появившимися вдруг на платформе двумя незнакомцами.
Перед выходом, Алиса попросила отжать одну доску в полу.
— Зачем? — удивился я.
— Спрячем планшет. Люди провизора обязательно нас обыщут, и если найдут планшет… Ну, Дон, ты же понимаешь, что после этого мы станем им не интересны.