Шлюха-2
Шрифт:
книга, столько смысла в ней. Столько не всегда есть в реальной жизни… У меня была
любимая опушка в парке. Саратовский парк — это нечто. Я там жила летом и весной.
Могла часами просто сидеть и молчать, слушая природу. Знала наизусть все тропинки, каждый куст и ягоду. И деревья знали меня, сколько я с ними говорила… Закончила я
одиннадцатый класс. Я строила грандиозные планы на жизнь, просто сумасшедшие.
Мечтала уехать в Москву, отучиться там. Возможно, на филолога
Выйти замуж, пару детишек родить, стать любящей женой и мамой. Типичные девичьи
мечты, правда? Что в них не понравилось Богу, раз он исказил всю мою жизнь?
Макс пересел к ней и притянул к себе. Она положила голову ему на плечо и продолжила.
— Но в один день, я его про себя называю «судным», все изменилось. Девочка Зара
поплатилась за свои мечты. Как поется в одной песне: «И за все наши грёзы нас Небо
накажет». В тот день я гуляла в парке, был конец июня. Экзамены все сдала, знала
результаты почти по всем, выбирала ВУЗы, куда подать документы. И, как всегда, я
отправилась на ту полянку. День проходил замечательно, когда, непонятно откуда, там
появились эти сволочи. Их было трое. Они… они накинулись на меня, с ходу. Что-то
орали, били, потом повалили на землю. А потом — мрак. Не помню ничего. Очнулась я на
опушке, с окровавленным камнем в руке… Один из них лежал в траве, его голова была вся
в крови. Остальные двое валялись рядом, тоже в крови, но дышали.
— Они выжили, я надеюсь?
— Конечно, нет. Из кустов совершенно случайно появился Михаил. Я тогда так
обрадовалась. Это же дядя Миша, который часто захаживал к нам в детдом, он спасет
меня! Так думала глупая, наивная Зара. И дядя Миша спас. Он предложил мне уехать в
Москву и работать там на очень выгодной работе, — она посмотрела на него, — иначе
глупую Зару посадят. Тот парень, который был весь в крови, умер на той же поляне, сразу.
Двое лежали в больнице, дали против меня показания и тоже умерли. На мне висело три
трупа. Как я могла еще поступить?!
— Тшш, моя любимая, не кричи. И не плачь. Хрен с ними, мудаками. Надо было и
Михаила, падлу, приложить кирпичом. Почему он не помог тебе по нормальному? Все это
попахивает подставой.
— Не знаю, уже — неважно. Тогда он казался мне спасителем, просто, ангелом. До тех
пор, пока не привел в свой рай… Рай, где ангелы насиловали меня, чтобы он мог собрать
компромат. Где… — она остановилась, глотая слезы.
— Не надо, малышка, — успокаивал ее Макс, про себя сгорая от злости.
— Нет, уж, теперь твоя очередь узнавать, почему же я стала шлюхой. Его люди насиловали
меня группой,
Растоптали ее, унизили, облили отборным дерьмом так, что ей за несколько жизней не
отмыться. Собственно, так я и работала у него около десяти лет. Стала его собачкой. Он, кстати, тоже меня трахал иногда.
— Перестань, — крикнул Макс и кинул в стену подушку. — Я все понял.
— Потом появился ты, — продолжила она. — Он поставил условие — отсылать ему
деньги каждый месяц, в обмен на его молчание. Еще не истек срок давности
преступления, на тот момент. Вот тебе и весь секрет, мама, деньги…
— Падла. Тварь. Скотина. — Макса рвало на части. Ему было плевать с высокой
колокольни на ее прошлое, на то, что она — бывшая шлюха. Она — его любимая Зара, и
ничего больше не имеет значения. Убить бы Михаила заново. Своими руками, вырывая
ему кишки. — Подожди… а «Шкатулка», она сгорела…
— Да, да, да. Это я.
— Я серьезно.
— И я не шутки шучу. Когда мы с Маринкой вернулись в Россию, мы стали жить здесь.
Больше было негде. А эту квартиру Марина, по моей просьбе, сдавала. И мне не повезло, в
который раз — сдавала она ее по сниженной цене Люське, которая работала с нами.
Противная баба, всегда меня не любила, но я согласилась помочь ей. В тот момент я много
проводила времени в церкви. Знаешь, просветление наступает всегда внезапно. Я днями
стояла на коленях, перед иконами, и молилась. Слова молитвы были, чуть ли, не
единственным, что я могла произносить. Там я встретила Лешу. Он — очень верующий
человек, его мать была, если я не ошибаюсь, фанатиком. Суть в том, что Люська, сучья
дочь, сдала нас папочке Мише, и он нагрянул на квартиру. Требовал либо деньги платить, либо возвращаться на панель.
— И ты вернулась? — спросил Макс, переставая дышать. Хоть бы нет…
— Нет. Вернулась за меня и за себя — Марина. Я еле ходила, еле ноги переставляла.
Раздвинуть я бы их, точно, не смогла в таком состоянии. Моя любимая Маришка получала
за нас двоих. Каждую ночь она возвращалась поздно домой, в синяках, порой, и
царапинах, следах от ремня и так далее. — Девушка взяла паузу, чтобы отдышаться. — Он
опять отдавал ее этим ублюдкам, которые любят трах втроем, а то и впятером! — Она
стукнула по дивану кулаком. — Ненавижу. Через какое-то время мне это осточертело.
Осточертело каждый день видеть свою сестру, а я именно такой ее и считаю, избитой и
прячущей глаза по дороге в ванную, лишь бы я не увидела слез. Я заняла у Алексея