Шлюпка

Роган Шарлотта

Поскольку Мэри-Энн обожала слушать про свадьбы, она захотела узнать у мистера Синклера, насколько пышной была царская свадьба.

— Мне известно только, что праздновали ее в Санкт-Петербурге, в Зимнем дворце, — отозвался мистер Синклер, — а Зимний дворец поистине великолепен.

При этих словах Мэри-Энн ткнула меня локотком и прошептала:

— Этот пароход был словно судьбой предназначен для вас с мужем. И фамилия у вас зимняя, Винтер, и сами вы — новобрачные.

Хотя Генри, отправляясь в Лондон по делам, решил взять меня с собой в самую последнюю минуту — сказал, что не вынесет разлуки,

а кроме того, хочет отпраздновать нашу свадьбу в Европе, чтобы его не заклевала мать, которая рисовалась мне огромным ястребом, — слова Мэри-Энн высветили мою избранность и вместе с тем обреченность. В последующие дни я занималась тем, что придумывала для нас с Генри изумительной красоты особняк под названием «Зимний дворец». Прохладные анфилады оканчивались солнечными террасами, арочные окна выходили в изумрудный парк. Это была архитектура моей мечты; я часами бродила из зала в зал, на ходу меняя податливые детали внутреннего убранства.

По мнению Генри, попасть в Лондон проще всего было на ходком пакетботе, небольшом почтово-пассажирском судне. Тогда мы еще не были женаты, а потому Генри хотел избежать встреч с кем бы то ни было из знакомых, чтобы нас не разоблачили до обмена кольцами, — перед отплытием у нас было времени в обрез; тем не менее капитану мы представились как супруги. Генри шутки ради выставлял нас парочкой весьма скромного достатка, обещая, что обновлением своего гардероба мы займемся уже в Лондоне. Я умолчала, что мне, в сущности, нечего обновлять, и мысленно посмеялась: вот до чего дожила — притворяюсь бедной!

На пакетботе было еще семеро пассажиров, и среди них только одна женщина. Всех нас кормили в кают-компании вместе с капитаном, совсем по-домашнему, и мы сами накладывали себе еду с больших подносов, которые передавались с одного конца стола на другой. Однажды разговор коснулся избирательного права для женщин, и одинокую пассажирку спросили, каково ее мнение на сей счет.

— Да мне как-то все равно, — ответила она, польщенная таким вниманием: обычно мы с ней не принимали участия в общей беседе.

А я вдруг с горячностью выпалила:

— Разумеется, женщины должны голосовать! — Не то чтобы я и в самом деле так думала, но просто считала, что мужчины нагло манипулируют этой беззащитной женщиной для доказательства собственных идей.

Когда мы остались вдвоем, Генри с гордостью сказал:

— Думаю, они от тебя такого не ожидали!

За общим столом мы с ним обычно помалкивали, предпочитая беседовать наедине.

После рассказа мистера Харди пассажиры стали вспоминать, где именно их застал взрыв, и гадать, чем он был вызван. Мнения разделились: одни считали взрыв главной причиной гибели судна, другие — побочным эффектом.

— Побочным эффектом чего? — спросил полковник, но никто ему не ответил.

У многих не сходил с языка «Титаник», картинно затонувший года два назад. Оказалось, что среди выживших была младшая сестра миссис Маккейн, и мы жадно слушали рассказ о ее приключениях, требуя новых и новых подробностей. На «Титанике» ощущалась нехватка спасательных средств, но уж тех, кому посчастливилось занять место в шлюпке, спасли очень скоро.

— «Титаник» затонул ночью, и многие пассажиры даже не успели толком одеться, — рассказывала миссис Маккейн. — Моя сестра уже говорит

об этом с юмором, но она страшно терзалась оттого, что на ногах у нее были только расшитые самоцветами арабские тапочки, а потому при посадке в шлюпку, равно как и при высадке, из-под платья у нее виднелись голые лодыжки.

Все пассажирки нашей шлюпки, включая меня, разом взглянули на свои ноги и залились румянцем: этот рассказ очень кстати напомнил, что где-то еще существует мир, в котором люди терзаются от вида своих голых лодыжек. Мистер Нильссон, служивший в какой-то судоходной компании, рассказал, что другой лайнер, точную копию «Титаника», планировалось назвать «Гигантиком», но после катастрофы владельцы пароходства «Уайт-стар лайн» одумались и дали ему имя «Британник».

— Так лучше звучит; да и зачем искушать судьбу.

— Можно подумать, «Титаник» погубило его название, — возразила миссис Маккейн. — «Титаник» столкнулся с айсбергом. Может, и с нами случилось то же самое?

— Исключено, — заявил мистер Харди. — После гибели «Титаника» трансатлантические маршруты были смещены к югу, чтобы такое не повторилось.

Мистер Синклер добавил, что к большинству шлюпок «Титаника» помощь подоспела в течение четырех часов, и эти сведения вкупе с тем, что прежде говорил мистер Харди, внушили нам веру в близкое, хотя и запоздалое, спасение.

Мистер Харди рассказал, что после крушения «Титаника» требования к безопасности ужесточили; впрочем, на деле они подчас не соблюдались. Из-за пожара на борту «Императрицы Александры» и сильного крена судна спусковые механизмы заедало, а на палубе, понятное дело, начался полный хаос, потому как люди не понимали, что стряслось и куда им кидаться.

— Меня буквально выбросило из постели, — вставила миссис Форестер, молчаливая пожилая дама, которую я не раз встречала на палубе. — После обеда я пошла в каюту вздремнуть, а Коллин отправился играть в карты. Я было подумала, что это он вернулся, как всегда, в подпитии да и рухнул прямо на меня. Конечно, я за него переживаю, но он из тех, кому море по колено, — надеюсь, выжил.

Это было весьма вероятно — выжить удалось и нам, хотя каждому врезалось в память, как некоторые бросали детей в море, чтобы спасти их от бушующего пламени.

Изабелла поинтересовалась:

— Почему нашу шлюпку сперва начали спускать на воду, а потом опять подняли? — Вслед за тем она обратилась непосредственно к мистеру Харди: — Вы-то должны знать. Сами ведь рассаживали пассажиров.

Мистер Харди, который сегодня был непривычно разговорчив, ответил только:

— Понятия не имею.

Но Изабелла не унималась:

— Как вы думаете, кто-нибудь подобрал ту девочку, что ударилась головой о борт нашей шлюпки при подъеме?

— Какую девочку? — заволновалась миссис Флеминг: она пребывала в полном отчаянии, не зная, какая судьба постигла ее семью, и не питала тех иллюзий, которыми утешались остальные.

— Ту, которую сбило нашей шлюпкой.

— Разве кого-то сбило? Это была Эмми? Речь ведь не об Эмми, правда? — Миссис Флеминг объяснила, что мужа с дочерью оттерли от нее во время безумного столпотворения у шлюпок, а она не сразу это заметила. — Они держались за мной! Я где-то сломала запястье, и Гордон протолкнул меня вперед. Я думала, они сзади!