Шофёрские НЕ байки
Шрифт:
Пока ехали по равнине, машина шла сносно, потери тяги почти не ощущалось. Но вот мы заехали в город Изюм, при выезде из которого нас ждал крутой затяжной подъём на гору Кременец. Так пролегала трасса. И здесь холодное топливо, фигурально выражаясь, показало нам свои зубы… До половины подъёма мы кое-как выкарабкались, дальше встали. Машина на холостых оборотах работала, но тяги не было совсем. Даже на самой низшей, первой передаче наш МАЗ не хотел трогаться с места. Обороты падали, двигатель практически глох.
– Надо греть бак, – говорит Коля, – факел делать.
– Давай, – отвечаю, хотя сам с таким ни
Но для начала Николай решил посмотреть на само топливо в баке, и на состояние топливного фильтра. Открыли бак, а топливо выглядит в нём, словно мутный зеленовато-жёлтый кисель.
– Видал, – говорит Коля, – мороз как работает?
Я, по своей молодости и неопытности такое видел в первый раз. А Николай, тем временем, начал откручивать топливный фильтр грубой очистки. На МАЗах он конструктивно находился в корпусе топливного бака. Открутив четыре болта, Коля вынул из корпуса сам фильтр. Тот был весь облеплен парафином.
Я во все глаза наблюдал за действиями товарища, и, увидев такую картину, был весьма удивлён. Для меня всё это было впервой. Николай попутно мне всё объяснял, я впитывал информацию, как губка воду. Я впервые узнал, что при замерзании дизельного топлива из него выделяется парафин, который и забивает фильтры и топливную систему. Это сейчас существует множество разных присадок к топливу, которые препятствуют замерзанию топлива. Да ещё и зимние сорта солярки практически на каждой заправке есть. А тогда выход был один – греть топливо.
– Так, значит будем действовать следующим образом, – говорил мне Коля, – фильтр ставить я не буду, доехать хватит и фильтра тонкой очистки, а этот мы сейчас подожжём, и будем снизу греть бак.
– Не опасно? – спрашиваю.
– Нормально, – отвечает Николай, – не мы первые, не мы последние.
Он ставит крышку корпуса фильтра на место, находит палку, на неё приспосабливает фильтр грубой очистки, представляющий собой нечто вроде катушки с толстыми нитками, намотанными на металлическое основание.
Мы поджигаем наш импровизированный факел. Он нещадно коптит, но Коля подносит его снизу под бак и начинает равномерно водить факелом по днищу бака.
– Ты посматривай, – говорит он мне, – на цвет топлива в баке. Когда потемнеет, скажешь.
Время от времени я поглядываю в горловину бака, чтобы контролировать цвет солярки. Коля продолжает водить факел под днищем бака.
Через время фильтр полностью сгорел, но топливо слегка потемнело. Я сказал об этом Коле.
– Что ж, пробуем заводить, – был ответ.
Запуск проблем не доставил. Мотор завёлся, как говорят, с полтыка.
– Пробуем ехать? – говорит Николай.
– Давай! – соглашаюсь я.
Поехали. МАЗ довольно уверенно пошёл в гору. Выбрались наверх. Дальше дорога представляла собой спуски и подъёмы. Машина вела себя нормально. Видимо, тепла обратки уже хватало, чтобы не дать топливу замёрзнуть вновь.
Теперь я понимаю, почему так произошло. На нефтебазе в Чугуеве, где нас выручил мужичок, топливо в емкостях хранилось как обычно, безо всякого подогрева, то есть, какой была температура на улице, такой же была и температура топлива. О зимнем сорте солярки в то время слышали, пожалуй, только жители Крайнего Севера. А в наших краях был всего один сорт – дизельное топливо. Просто дизельное топливо. И всё. Безо всякого
Ну, а мы уже продолжали движение к дому. Нам осталось немного. В итоге часам к трём дня мы прибыли на завод. Нас там ждали. Завгар лично вышел встречать. Поздоровались, коротко расспросили, что и как. Мы так же коротко отвечали. В разговоре выяснилось, что у нас осталось талонов на триста литров топлива, ведь их нам дали с запасом. К тому же 190 литров мы брали за деньги, поэтому не была использована часть талонов. Завгару не хотелось, чтобы они пропали. Он попросил нас и ещё одного водителя на КрАЗе съездить на городскую заправку, реализовать талоны. Пока мы ехали от Чугуева домой, мы сожгли около ста литров топлива, так что место в баке было. Также и на КрАЗе, который с нами поехал, бак был почти пустой.
Поехали, заправились. На нашей городской заправке топливо было. Без ограничений. Вернулись в гараж. Я забрал свою Пепси-Колу и замёрзшую до состояния камня свиную колбасу, попрощался со всеми и ушёл.
Сон – дело хорошее. Иногда…
Пришёл домой. Дома уже не было никого. Родители ушли в гости к родственникам отмечать Новый Год. Собаки дома тоже нет. Скорее всего, к родне с пёсиком ушли. Мы тогда его дома держали. Я был уставший до чёртиков. Хотелось немногого – перекусить, принять ванну и спать. Но ведь Новый Год! Решил поесть, помыться, поспать до десяти вечера, а потом идти встречать с друзьями Новый Год.
Покушал, после чего залез в ванну. Меня тут же начало клонить в сон. Найдя в себе силы, решил не нежиться в ванне, а сразу начать мыться. Помылся, вытерся, пошёл к себе в комнату. Завёл будильник на 22:00, и, в половине шестого вечера как подкошенный рухнул спать. Вырубился мгновенно, усталость от моего путешествия дала о себе знать в полной мере.
Спал, как убитый… Просыпаюсь, смотрю – за окном как-то подозрительно светло… На будильник глянул – твою дивизию! 8:00! Проспал Новый Год! Как так-то? Часы хвать – завод будильника на нуле. Значит, он по-честному отработал. Как же крепко я дрых, совершенно не слышал его звона. Будильник был механический. Звук громкий – мёртвого разбудит.
Никогда я ещё не пропускал его звонка. А тут… Прикинул время сна – я проспал четырнадцать с половиной часов! Ни разу не проснувшись! Ничего себе! Рекорд! Да толку-то с таких рекордов… Праздник проспал! Блин!
Так… Чем заняться? Родителей дома так и нет. Видимо, у родственников с ночёвкой остались. Встал. Помылся. Решил спуститься к соседу. Прихожу, звоню в дверь. Открывает сосед. Пьяненький, но в адеквате:
– О! Пропащий! Заходи! Где был, что видел?
– С Новым Годом! – говорю, – Наливай!