Шок и трепет 1978
Шрифт:
— Гхм, — нахмурился Генеральный Секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, — что-то уж очень много. — Он окинул всех взглядом. — Это куда ж они денутся, гхм?
— Да никуда они не денутся, — отмахнулся Суслов. — Товарищ Косыгин имеет в виду, что этих денег, как бы у нас не будет. Но они, якобы, могли бы быть.
— А как, нам их получить? Что, гхм, для этого нужно?
— Нужно вернуть Васина на работу. Но это не так просто, — взял слово Устинов.
— Гхм, это почему?
— Потому, что Васин пропал, — он перевёл взгляд с Брежнева
Генсек и все присутствующие перевели взгляд на Секретаря ЦК.
— Уже давно нашёлся ваш Васин. Так что ваши претензии не актуальны. Да и вообще не по адресу. Ведь пропадал этот певец в армии — то есть в вашей сфере ответственности. Причём мне сообщили, что он очень уж странно пропал, после чего не менее странно нашёлся. Гулял он там, видите ли, вокруг своей воинской части. Лунатик Васин, оказывается, — проинформировал он всех присутствующих и с удивлением заметил, что никакой отрицательной реакции его слова не вызвали. Поэтому он усилил эффективность своих слов: — Каково?! А?!
И опять ничего. Коллеги по управлению страной сидели и ждали, что он ещё скажет.
«Ну, ладно, тогда припечатаю покрепче», — подумал Михаил Андреевич и, посмотрев на Устинова, сказал:
— Васин самый настоящий лунатик! Лунатик! Понимаете?! И как вы только такого в армию-то взяли? Он же, когда в это состояние впадает, вообще ничего не видит и не понимает.
— Взяли, чтобы вы его в тюрьму не упрятали, как собирались, — ответил на претензию Министр обороны СССР.
— Да о чём Вы говорите? Никогда я не предлагал Васина сажать. Я предлагал его припугнуть! Постращать, чтобы он пришёл в себя, и перестал заниматься глупостями и дискредитацией нашей советской власти. А ведь именно этим он в последнем своём клипе и занимался — панк проклятый.
— Во! Опять! Опять ты, Михал Андреич, статейку шьёшь. В который раз собираешься антисоветскую пропаганду ему пришить.
— Если вы не заметили, то она у него на лбу написана, — устало произнёс Суслов. — А вообще, я устал уже один с ним бороться. Хотите его вернуть? Прекрасно, возвращайте. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. Васин — это, как болезнь — вирус, который неумолимо распространяется по всей стране.
— Васин не вирус, а добытчик!
— И вы тоже про деньги?!
— А про что ещё?! Американцы ставят военные базы по всему миру! Западный военный блок НАТО постоянно наращивает свой огневой потенциал! А мы, что, сидеть будем? Нам нужно срочно увеличить военный бюджет! — произнёс Дмитрий Фёдорович, а затем, вспомнив про элементы гибридной войны, которые разрабатывает Генштаб, сразу же добавил: — А также построить десяток заводов по производству джинсовой одежды, кроссовок, сапог «дутиков» и двадцати видов жвачки.
Председатель Совета министров СССР согласно кивнул, давая понять, что эту информацию он помнит.
— Мы получили
— Вот, Михал Андреич, — обращаясь к Суслову, Устинов кивнул на Косыгина, — Вы же видите, и тут деньги и там деньги. Что тут сделаешь, раз мировая экономика на них построена? Так что пока коммунизма у нас не будет, и нужны будут эти самые деньги. И чем больше их будет в нашем распоряжении, тем сильнее будет наша армия, а значит и страна!
— А… — махнул рукой Секретарь ЦК, — делайте, что хотите. Я всё сказал.
— У кого еще, какие будут предложения? — решил подвести итог дискуссии Председатель Правительства. — Никто больше высказаться не хочет? Хорошо. Тогда давайте голосовать? Кто за то, чтобы вернуть Васина в Москву, восстановить в должностях, в комсомоле и дать ему зелёный свет на все его творческие изыскания?
Глава 28
Понаехавшие
Воинская часть
— В первую очередь, Саша, спасибо тебе за сына! Если бы не ты, то ещё неизвестно, чем бы там всё закончилось, — первым делом заявил, приехавший к нам в часть генерал-майор Петров со свитой, и, крепко пожав руку, обнял меня.
Вчера, когда после телефонного разговора, Кравцов пригласил нас в кабинет, то сразу же заявил, что нас ждут в Москве!
— Через два часа все необходимые бумаги будут доставлены в воинскую часть. И тебя комиссуют по состоянию здоровья.
— Это произвол! — тут же закричал я, глядя, как оживший командир нашей доблестной воинской части, к великому моему изумлению начинает отплясывать танец «яблочко».
— Не произвол, а необходимость! — отрезал Кравцов.
— Я не поеду! — не сдавался я.
— Поедешь!
— Нет!
— Да!
— Хрен им! Не поеду и точка!
— А я сказал: поедешь!!
— А я сказал: нихрена!!
Ну и началось… И как только меня не уговаривали, чем только не соблазняли… И на работу меня вернут. И разрешат мне снимать всё, что я захочу (естественно, в рамках приличия, если пропустит Главлит). И что мама с бабушкой меня ждут. И что ребята из «Импульса» очень просят меня вернуться. И тому подобная замануха.
Одним словом, и Кравцов и подпевавший ему Зайцев, ответственно заявляли, что наша страна ждёт новых творческих работ своего юного идола. Так что, давай, мол, собирайся.
На это я согласно кивал головой и категорически отказывался от поездки в Москву, аргументируя это тем, что, дескать, страна сказала, чтобы я пошёл в армию, и вот я тут.
Но мои сверхлогичные доводы не принимались к сведению, а мгновенно парировались новыми тезисами, мол, тогда страна тебе это приказала, а сейчас приказывает совсем другое!