Шоколад и ваниль

Twaiti

— Я думаю, что все поэты-современники ничего не понимают в жизни и пишут,что в башку взбредет, — фыркнул Вару, с гулким хлопком закрыв книгу перед носом Ромео. Тот издал возмущенный вздох от такого оскорбления. Сам он писал стихи и ненавидел, когда его творчество считали глупыми стишочками.

— Но ведь ты ничего не смыслишь в поэзии! Зато все нынешние авторы пишут об актуальных вещах! — попытался оправдать своё творчество, да и не только своё, Ромео.

Вару было всё равно на этот, по его мнению, “детский лепет”. Его больше занимала жирная

муха, чем этот бессмысленный спор со «звездюлиной» школы. Собеседник продолжал свою гневную тираду:

— …истинную любовь. Ты бы сначала сам попробовал так написать, а потом судил! Хотя, постойте! У тебя даже девушки не было. Ну, это многое объясняет…

— Кхм! — раздражённо подал голос учитель, намекая ученикам, что дискуссию пора заканчивать. Беседа принимала оборот, которого преподаватель не учитывал. — Вару, садись на место. Можешь не продолжать!

— Многое объясняет, — передразнил хулиган, делая голос максимально мерзким и раздражающим. — Что там, стишки свои пописываешь, да в то же время гейскую порнушку смотришь?

— De gustibus non disputandum est*, — донёсся еле слышный голос с задней парты, который закономерно проигнорировали.

— Что?! — вскипел Ромео. Он демонстративно вздёрнул нос и провёл рукой по волосам. — Я... Я не уподобляюсь утехам тебе подобных, животное. Бог послал меня этому миру, дабы донести до людей истину любви и чувств! А ты, жалкая пародия на человека, даже не понимаешь всей сути отношений! — парень был уже на пике гнева. — Кстати, мне тут Хелен недавно ска…

Хрясь!

Сборник «актуальных» и «весьма отстойных» произведений шибанул Ромео прямо по лицу. Пострадавший вскрикнул и схватился за нос.

— Упс, — пробормотал Вару, — тебе муха на нос села. А мухи как известно летят на…

— Ах ты... — прошипел Ромео, схватив противника за воротник и замахиваясь.

— Так, это уже слишком. Вы извините, ребята, но не забыли ли, где находитесь?

Учитель вскочил из-за стола, решив разнять учеников. Собирающийся оттащить начавших потасовку подростков, преподаватель получил промеж глаз от замахнувшегося назад книгой Вару. Очки сползли на подбородок мужчины, и он, неразборчиво пробормотав что-то про «второсортную литературу» и «юных авторов», плюхнулся обратно в учительское кресло.

В классе поднялся шум и гвалт. Зонт ухватился за рукав соседа и проговорил:

— Ч-что же делать?! Данте, сделай что-нибудь!

— Quae nocent – docent**, — пожал плечами парень, с интересом наблюдая за разворачивающимися у доски событиями.

В этот момент в класс ворвалась Эмма в сопровождении, само собой, Клео и ещё одного старшеклассника. Этим кем-то оказался Феликс — известный на всю школу любитель доброты и дружбы. Он всегда был секретным оружием Президента, когда дело доходило до драки. По большей части, он вёл себя более-менее уравновешенно и жизнерадостно, но иногда…

— Почему же вы не можете жить в мире и гармонии!!! – сорвался на крик новопришедший и, пулей подлетев к дерущимся, принялся

их останавливать.

— Почему именно по лицу?! Почему?! – хныкал Ромео, жалуясь очередной своей девушке, которая бережно бинтовала голову парня. — Он сам меня спровоцировал!

Последняя фраза была обращена к завучу, который нервно рвал лист бумаги на мелкие кусочки. Он отрывал по одному и, не глядя, отпускал, отправляя бумажные снежинки в кучку, уже собравшуюся на его столе. Зрачки его были маленькими, в упор глядящими в одну точку.

— Во всём была виновата муха… — многозначительно вздохнул Вару, прикладывающий к щеке пакетик со льдом.

— Да? — тихо пробормотал преподаватель, а затем перевёл гневный взгляд на двоечника, от которого вышеупомянутый даже поёжился. — И во втором, тоже муха?! И в третьем, и в четвёртом?!

— Он оскорблял моё творчество! — вновь подал голос поэт в попытке вставить ещё слово.

— А он… — начал было Вару, а затем остановился в раздумьях, – а он написал на доске, что завуч п…

— Это неправда! — завопил Ромео, силясь не вскочить и не надавать сопернику тумаков.

— Где? В смысле! — опомнился мужчина и, резко перегнувшись через стол, да так, что скинул несколько стопок бумаг со стола, он оказался лицом к лицу с нарушителями порядка. От такой неожиданности девушка пискнула и отшатнулась, а старшеклассники вжались в спинки стульев.

— Значит так, — тихим, спокойным голосом проговорил препод. — Вы — два идиота.

— Угу, — одновременно кивнули ученики, нервно сглотнув.

— Сейчас вы полетите извиняться перед учителем литературы или в медпункт. В общем, с глаз моих долой. Затем, ты, — он указал на молодого романтика, — идёшь в свой кружок и занимаешься тем, чем там обычно занимаешься, а ты, — продолжил он, ткнув Вару в грудь, — к своему координатору. И только попробуй выкинуть ещё что-нибудь. Ясно?

— Угу, — вновь кивнули старшеклассники, натянув корявые улыбки.

— Ну так вон! — заорал завуч.

Через секунду трое подростков пулей вынеслись из кабинета. Усталый мужчина тяжело вздохнул. Теперь он мог спокойно вздохнуть: выносить школьников с таким скверным характером крайне сложно.

— Кстати, у Вас ширинка расстегнулась, — послышался голос Вару, заглянувшего в кабинет.

— Вон, я сказал!!! — завопил учитель, скидывая со стола предметы и яростно размахивая руками.

Вару тяжело вздохнул и толкнул ногой дверь. Та не поддалась. Благо, он ещё не надумал выломать препятствие из дерева ногой.

— О! Её нет на месте! Вернусь-ка я позже...

Вару нервно пробормотал и, развернувшись, собрался уйти. Снова встав на тоже место, он прошипел себе: «Соберись, тряпка!». Нажал на ручку без лишних церемоний. Хелен была на том же самом месте, вновь занятая выпечкой. Когда из-за двери показалось знакомое лицо, она улыбнулась.

— Подлатаете? — ухмыльнувшись, пробормотал гость.