Шоколад и ваниль
Шрифт:
– Спасибо огромное, – улыбнулась Хелен.
– «Заботливая мамочка», – холодным тоном прочитал Вару на коробке.
Он было напрягся, но тут Хелен взяла руку мужа и тот, ощутив её ладонь, медленно расслабился.
– Мы на секунду отойдём, – с трудом проговорил он.
Когда они с женой отошли в соседнюю комнату, Вару сдавленным шёпот затараторил:
– Я чёрт возьми не понимаю, что она здесь делает!
– Прости, – пролепетала Хелен, – Это я её пригласила. Я случайно услышала
Она выглядела огорчённой, от чего Вару не смог более ругаться на неё, а лишь обхватив голову руками, устало простонал.
– Я думала, возможно это к лучшему, – неуверенно добавила она.
– К лучшему?! Одного визита на День Рождение не достаточно, чтобы исправить изгаженные 26 лет жизни!
– Да, я знаю. Но она уже пришла, – примирительно заметила Хелен, – мы не можем её выгнать.
– Да? – недоверчиво поглядел исподлобья её муж.
Хелен захихикала.
– Просто попытайся поговорить с ней. Я знаю, как это тяжело. Но тебе нужно это сделать.
– Она меня ненавидит, – холодно заметил Вару.
– Тебя невозможно ненавидеть.
Она провела ладонью по его щеке, и он, наклонившись, мягко поцеловал её в губы.
Когда они вернулись, Хелен сразу заговорила:
– Знаете, будет замечательно если вы оба достанете из духовки торт. Там осталось только написать имя и всё.
Как только они оказались на кухне, Хелен покинула их, напоследок глянув на Вару. Оказавшись одни, оба молчали.
– Ну как дела? – начал Вару, и тон его излучал сплошное ехидство.
– Всё хорошо, спасибо, – тихо ответила женщина, – Вару, я хотела сказать...
– Что?
– Я... Очень рада видеть тебя.
Вару фыркнул. Всё происходящее казалось ему ужасной глупостью. Нехотя он открыл духовку и с необычайной ловкостью выудил оттуда торт.
– Держи, – протянул он кондитерский мешок собеседнице.
– Я? – неуверенно произнесла она.
– Это кондитерская, детка, – недовольно заметил Вару, взяв ещё один мешок с кремом.
– Как ты разговариваешь…, – пробормотала она, ёжась.
– Ну, уж извините. Если тебе не нравится…
– Нет, мне всё нравится, – проговорила женщина, опустив глаза.
Вару замялся, а затем начал выписывать на торте имя дочери.
– Ева? – переспросила Агата
– Да, Ева. Это моя дочь, представляешь? А ещё у меня есть жена и кондитерская, которую мы с ней вот уже три года содержим! Неожиданно, правда? И ещё я работаю стэндапером, но ты наверное не оценишь, это ведь не профессия даже!! А ещё неожиданно, что в моей жизни вдруг появляется мать, которая бросила меня в детстве с моим мудилой отцом, которая и знать обо мне ничего не знает!!
Он резко сдавил кондитерский мешок, и крем брызнул ему в глаз.
–
Женщина схватила полотенце и быстро принялась убирать крем с его лица.
– Н-не трогай меня! – с трудом выговорил Вару, глядя в её покрывшееся морщинами, взволнованное лицо. Волнение, заботливое, которое он ни разу не видел в детстве.
Он выхватил из рук женщины полотенце, усыпанное ромашками и уставился в него. На застиранном полотенце оставался след от помады Хелен. Он отвернулся.
– Я знаю. И поверь мне безумно стыдно, за то что я отвратительная мать и вообще...
Её голос дрожал, и казалось, она вот-вот заплачет. Она казалась ему такой чужой и далёкой, однако надломленный плачущий голос ворошил что-то в его воспоминаниях, будил ребёнка в его душе.
Агата уткнулась в ладони, а Вару порывисто хотел было уйти, но случайно надовил рукой на поднос с тортом.
– Торт! – испуганно воскликнули они в один голос и ухватились за поднос.
Многоярусный кондитерский шедевр предательски зашатался из сторону в сторону.
– На меня наклоняй! А... Не-не, теперь на себя немного! – испуганно тараторил Вару, – придержи верхний ярус.
– Чем? У меня руки заняты! – отозвалась женщина, – я не человек паук!
– У человека паука две руки! Он против природы! Я хрен знаю, чем! Носом!
И они оба уткнулись носами в верхний ярус пирамиды из коржей. Торт наконец пришёл в равновесие и они отлепили от него свои лица.
– Теперь на носу не только очки, но ещё и крем, – с тёплой улыбкой заметила женщина.
– Чёрт, ну какая мать, такой и сын. Я бы развёл руками, да они заняты, – Отозвался Вару.
Через секунду они оба засмеялись.
Когда они вернулись в сад, веселье было в разгаре, но все обрадованно заговорили, как только Вару появился в дверях. Затем гости в смятении поглядели на вошедшую следом женщину.
– Это Агата, – спокойно произнёс он, – Моя… моя..
– Мама, – закончила за него Агата, и Вару будто подавился этим словом.
Но через секунду он, встретившись взглядом с Хелен, вновь обрёл беззаботность и игривую манеру разговора.
– Ну всё, женщина, я вас пустил поесть только потому что вы мне обещали заплатить, – весело сказал он и все рассмеялись.
– Вернёмся к начатому, – заметил Вару, – пожалуй все присутствующие знают, что я не склонен к сентиментальности. Особенно вы бабушка Роза, когда я не плакал над вашей завявшей георгиной.
– Изверг, – усмехнулась Роза Петровна.
– Но я бы хотел поблагодарить, что все мы смогли собраться здесь. Особенно человеку, подарившему мне счастье. Итак, поапладируем моей фее-крёстной.