Шоколадная принцесса

Зевин Габриэль

Поэтому-то и было так странно, что я что-то запомнила о матери, даже такую малость, как слова, которыми она желала Лео спокойной ночи.

— Ты скучаешь по ней? — спросила я, присаживаясь на его кровать.

— Порой. Моя голова… я многое забыл. — Он улыбнулся мне. — Но ты выглядишь, как она. Я имею в виду, что ты красивая, как и она. — Он прикоснулся к моему лицу тыльной стороной ладони, разгладил морщинку между бровями и вытер слезу на щеке. — Отправляйся в лагерь, Анни. Тебе больше не придется обо мне беспокоиться, обещаю.

Этой ночью мне приснился сон

о летнем лагере для юных криминалистов. Мне представилось, что Скарлет в моей комнате помогает мне упаковывать вещи, что Нетти, Лео и Вин машут мне на прощание с перрона. Мне снилась соседка по комнате, костлявая рыжеволосая девушка, предлагающая мне выбрать кровать. Еще мне снились белые линии мела на тротуаре и улики в аккуратных полиэтиленовых пакетах. Я видела вечеринки с мороженым и экскурсии в музеи, настоящие, внутри которых висят картины. Это было довольно старомодное, но все-таки развлечение. И самое лучшее — мне снились все те люди, с которыми я могла бы встретиться, и никто из них ничего обо мне не знал. В Нью-Йорке я была Анной Баланчиной, дочерью убитого преступника, но за пределами штата моя фамилия была гораздо менее знаменита. Разве бабушка не упоминала какого-то Баланчина, который жил пару столетий назад? Вроде бы хореографа или танцора. Да, я бы предпочла, чтобы мой род восходил к нему. «Меня зовут Аня Баланчина, я потомок старинного рода балерин».

Я видела все это так четко.

XVIII

Меня предают

На следующий день, когда мы переодевались после фехтования, Скарлет спросила меня о наших с Вином планах на выпускной вечер:

— Вы пойдете?

Я сказала ей, что мы пока не говорили об этом, но причин отказываться нет, да и Вину нравились такие мероприятия. И так как его приглашение на прошлый Осенний бал обернулось неудачей, я собиралась сама пригласить его.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну, до вечера остался всего месяц, а я состою в комитете по подготовке, так что… — Голос ее затих. — И на самом деле меня уже кое-кто пригласил.

— Уже? Вот здорово! — Я поцеловала ее в щеку. — Дай догадаюсь. Ты снова встречаешься с Гарретом Лью!

— Нет…

— Так кто это? — веселилась я. — Кто-то, кто ходит с нами в школу? Или какой-нибудь сексуальный старикашка?

Она промолчала.

— Так кто это, Скарлет?

Чем дольше она молчала, тем больше я понимала, что (вернее, кого) она имела в виду.

— Ты же не говоришь о…

— Это чисто по-дружески. И мы так часто сталкивались с тех пор, как он вернулся в школу. Тут нет ничего, связанного с чувствами. Честно. Гейбл — просто тот, с кем я могу пойти на вечер.

Она произнесла это имя.

— Скарлет, ты же не можешь! Он ужасен, он просто ужасен, — выпалила я и покачала головой. Я не находила слов. Я едва могла смотреть на нее.

— Он изменился, честно. Ты же его видела. Он теперь совсем другой. И как он мог не измениться после того, что с ним произошло? Он потерял ногу, Анни. И я… мне жаль его.

— И это все? Тебе его жаль?

— Я… послушай, я же не самая популярная девочка

в классе. Никто меня никуда не приглашает. Все думают, что я странная девочка из театрального кружка или странная подружка Ани Баланчиной. Это глупости, но я знаю, о чем говорят люди. Да и какая разница? У тебя есть Вин.

— Скарлет, ты же знаешь, что дело не в этом! Дело в том (в чем же дело?), что мы говорим о парне, который практически пытался меня изнасиловать в ночь перед началом учебного года!

— Я спрашивала его об этом. Он сказал, что ты не так поняла…

— Я все так поняла!

— Послушай немножко, пожалуйста. Он сказал, что ты не так поняла, но не все. Что он хотел с тобой переспать, но никогда бы не попытался принудить тебя силой, даже если бы Лео не пришел. В любом случае он сознает, что был не прав, что был виноват. Он не должен был заходить к тебе в спальню той ночью и не должен был распространять про тебя слухи. Он знает, что ты примерная католичка — так он и сказал — примерная католичка, — и что он не должен был ставить тебя в такое положение. Он понял, что пытался воспользоваться ситуацией. Он знает, и ему стыдно. Мы часами говорили о том, что случилось между вами двумя. У меня бы даже мысли не возникло пойти с ним, если бы я не поверила, что он действительно и искренне раскаивается.

— Он врет тебе, Скарлет. Он манипулирует тобой. — Я попыталась взять себя в руки, иначе могла сказать или сделать со Скарлет что-нибудь ужасное. Все-таки, несмотря на нынешнее предательство, она была мне хорошим другом.

— И еще. Я обещала не говорить тебе, но его родители хотели заставить твою семью заплатить за отравление Гейбла, а он их отговорил. Он сказал, что сам виноват, что вынудил тебя дать шоколад, взял на себя всю вину и сказал, что все случившееся — несчастный случай…

— Это и был несчастный случай! Как благородно с его стороны признать несчастный случай несчастным случаем!

— Да, но Гейблу пришлось перенести множество операций, так что даже если его привела в больницу собственная невоздержанность…

Я прервала ее:

— Послушай, Скарлет. Если ты пойдешь на вечер с Гейблом Арсли, мы больше не сможем быть друзьями.

Она покачала головой, в глазах показались слезы.

— Гейбл сказал, что ты этого не скажешь, но я знала, что он ошибается. У тебя была трудная жизнь, Анни, но ты не единственный человек в мире, кто может страдать. Гейбл тоже страдает. Тебе достаточно раскрыть глаза пошире и посмотреть на него, чтобы убедиться в этом. — Она глубоко вздохнула. — Ведь люди меняются.

— Гейбл Арсли не изменился.

— Я говорила о себе. Я люблю тебя, Анни, я люблю всю твою семью — Лео, Нетти, и я бы сделала для тебя все, но хотелось бы получать что-то взамен.

— И получить взамен — значит пойти на вечер с калекой? — жестко спросила я. — Похоже, ты слишком низко себя ценишь, Скарлет.

— Эти слова недостойны тебя, — сказала она, взяла свою сумку и вышла из раздевалки.

Я потратила остатки воды на то, чтобы ополоснуть лицо; пожалуй, сейчас я чувствовала себя способной совершить убийство.