Шоколадная вилла

Николаи Мария

– Ну, возможно, тебе стоило сопровождать хозяйку в Италии? – решил съязвить Роберт. – Там, где она находится, знают, что делать в случае проблем с нервами.

Дора окинула его презрительным взглядом.

Пока кухарка убирала со стола, а Дора направлялась к Юдит, Роберт вытер тыльной стороной кисти свой рот и пошел на улицу, чтобы приготовить дрова для топки на следующий день. В летние месяцы он быстро справлялся с этим заданием, зимой же дрова были нужны не только для плиты, но и для обогрева хозяйских комнат. Однако для стирки, которая продолжалась две недели, необходимо было намного больше дров. Рано утром, еще

до того, как все проснутся, ему уже нужно будет разжечь огонь под промывочным чаном, чтобы в шесть часов, когда придет прачка, она смогла начать работу.

Наполняя свою корзину, Роберт не мог не думать о хрупкой Бабетте и о тяжелой работе, которую ей предстояло выполнить на следующий день. Постоянное перемешивание кипящего белья было каторгой, и ему было ее искренне жаль, – хотя он и любил тайком наблюдать, как у нее во время работы из прически выбиваются отдельные светлые пряди волос и под воздействием пара так привлекательно завиваются вокруг ее лица. Он взял дрова и подумал о ее сосредоточенном выражении лица, когда она стирает белье, затем начинает его полоскать, сначала с содой и мылом, затем в чистой кипящей воде. Хотя бы выкручивание выполняется не вручную. А можно было бы все делать проще.

Роберт слышал, что хозяйка подумывала о том, чтобы приобрести новейшие машины, которые практически самостоятельно стирают белье. Потом она заболела, а для этого толстосума такая покупка, конечно же, была слишком дорогим приобретением. Так что Бабетте приходилось в дни стирки губить свои руки. Вечером они всегда были красные, морщинистые и потрескавшиеся, хотя кухарка и пыталась обрабатывать самые ужасные места мазью календулы.

Это было просто несправедливо, что такие люди, как он и Бабетта или Дора и Герти, целыми днями, а часто и по полночи должны были находиться в боевой готовности, чтобы выполнять даже самые незначительные пожелания своих хозяев. За зарплату в несколько марок, еду и проживание. Кто именно разделил мир на тех, кто имел право распоряжаться, и тех, кому приходилось подчиняться? Ему хотелось бы иметь возможность работать вне дома, тогда у него, по крайней мере, был бы фиксированный выходной, как у мужчин и женщин, которые трудились на фабриках. Возможно, ему стоило однажды попытать счастья и устроиться на одну из них. Крепким ребятам, таким как он, там точно нашлось бы применение.

Размышляя на эту тему, он шагал по дому и складывал поленья. Две вещи заставили его довольно улыбнуться: предвкушение вида Бабетты, когда она завтра после обеда вытянется, чтобы развесить белье на веревке. В определенный момент он тайно будет наблюдать за ее стройной фигурой и красивой грудью, которая прорисовывается под платьем и фартуком. А еще он любил запах свежевыстиранного белья, которое сохло на улице на солнце.

Глава 12

Минеральный источник Миттербад в Южном Тироле, начало сентября 1903 года

Хелена пребывала в приподнятом настроении. Уже несколько дней она позировала для Гермионы фон Пройшен, которая сделала несколько рисунков. Хелене стоило некоторых усилий позирование без одежды, даже при условии, что в комнате разноплановой художницы на вилле Вальдруэ они были одни. Однако со временем ее стеснение прошло.

Гермиона хвалила ее прекрасную, стройную фигуру,

сияющие голубые глаза, которые создавали такой необычный интригующий контраст со смуглым цветом кожи, и грациозную осанку. Хелена чувствовала себя комфортно в своей наготе.

Уже более недели она находилась в Миттербаде, после того как доктор фон Гартунген порекомендовал ей временное пребывание на красочной вершине, в их филиале, который относился к санаторию Гартунгена. По его мнению, смена обстановки могла еще больше способствовать укреплению организма Хелены.

Георг Бахмайер сразу же выразил свою готовность сопровождать ее, они сели в поезд и отправились через Роверето и Боцен в Мерано. На повозке они доехали до местности Лана, где и остановились на ночь. Заключительная поездка на лошадях в Миттербад следующим утром добавила к без того утомительному путешествию три тяжелых часа, хотя они и были вознаграждены за свои старания грандиозными видами ярко-зеленых лугов, горных хребтов, покрытых лесами, и заснеженных вершин Альп.

В Миттербаде Хелена сразу же почувствовала себя хорошо. Здесь все было сказочнее и проще, чем в Риве.

Гермиона фон Пройшен работала быстро. Карандаш, казалось, сам скользил по бумаге, тихий скрежет сопровождал каждый его штрих.

– Вы часто работаете над портретами? – спросила Хелена.

– Время от времени, – ответила Гермиона. – Преимущественно я пишу натюрморты. Необычные натюрморты, ими я и прославилась.

– Насколько необычные?

Гермиона наклонила голову и прищурила глаза, концентрируясь и переводя взгляд с картины на Хелену и обратно.

– Мои картины ориентированы на исторические модели. Часто я все же выбираю необычный формат, иной раз неординарный фрагмент изображения.

– Это интересно. А вы не планировали заняться новым стилистическим направлением, которое сейчас в моде?

– Вы имеете в виду модерн? О нет, это не истинное искусство. Это детские картинки, – пренебрежительно сказала Гермиона.

– Во Франции это называется арт-нуво. Мне этот новый стиль кажется очень интересным, – возразила Хелена.

Постепенно ее левая стопа начала покалывать. Более получаса она пребывала в одной и той же позе, сидя на табурете, обвязав льняным полотном бедра и скрестив ноги неестественным образом.

– Не шевелитесь! – упрекнула ее Гермиона. – Вы француженка, не так ли? Вас выдает легкий акцент.

– Верно! Я выросла в Париже. У моих родителей там было шоколадное производство.

– А, такая же специализация, как и у вашего мужа, – констатировала Гермиона.

– Да, хотя наше производство было и не такое масштабное, как фирма Ротмана на сегодняшний день, – пояснила Хелена. – И у нас постоянно были финансовые трудности. Мой муж выкупил у нашей семьи особый рецепт приготовления шоколада, избавил ее от проблем, еще и дочь семьи получил в придачу.

– Вы так говорите, будто вы не очень этому рады, моя дорогая, – сочувственно заметила Гермиона.

– Так и есть, – вздохнула Хелена. – Такова судьба у нас, женщин. Мы должны быть благодарны, если у нас есть роскошный дом и здоровые дети.

– Мы не должны, – задумчиво добавила Гермиона. – Не в нашем случае.

Она откинула голову назад и продолжила с довольно своенравной ноткой в голосе:

– Я развелась.

Хелена посмотрела ей в глаза.

– Это так смело! Какой непростой шаг!