Схолариум
Шрифт:
— Это долгая история. Но я до сих пор не получил ответа.
— На эту мысль меня натолкнуло упоминание о квадривиуме. Намек на величины. Маленький убивает большого. А потом вы тайно пробирались по схолариуму, а мне ничего не было видно. Но ведь кто-то должен был там ходить, ведь шаги-то было слышно. В рефекториуме есть раздаточное отверстие, ведущее на кухню, которая была закрыта. Только маленький человек, ребенок или карлик, мог через него пролезть и таким образом исчезнуть. Это были вы, так ведь?
— Да, это был я. Я как раз собирался написать ответ магистру Штайнеру, но увидел, как ты крадешься. Ты разрушил мои планы. Что бы там ни было, все есть как оно есть, а мне нужно найти приемлемое решение. Решение,
Он изучающе посмотрел на нее. Он не заметил, что она женщина? Наверное, вывалил ее из мешка, как кучу камней, и даже не прикоснулся. А надзиратель ему помогал? Сам он слишком для этого мелок, разве что у него сила великана.
— Вы не собираетесь меня убивать? — спросила она тихо. — Я ведь могу вас уничтожить.
Он улыбнулся ангельской улыбкой:
— В этом городе каждый может уничтожить каждого. Разве ты не знаешь, что Кёльн просто нашпигован тайнами? Здесь каждый одной ногой уже на эшафоте, и сами держащие в руках топор ничуть не лучше обвиняемых. Только выдай меня, маленький студент, и тогда в мире станет одной проклятой душой меньше. Но и твоя душа немногого стоит. Души, они вообще всего-навсего маленькие звездочки на небе мечутся и не могут найти покоя. Что случится, если их погасить? Но давай рассуждать. В нашем мире существует всего один способ защититься. Нужно устроить так, чтобы другой стал участником твоей тайны, нужно сделать его сообщником, и тогда на нем окажется та же самая вина, что и на тебе. По-моему, это неплохое решение, тебе не кажется?
Он улыбался. Свет падал на его мягкие волосы и на красивое бледное лицо. Откуда у такого недомерка лицо ангела?
Он приблизился к ней и протянул руку:
— Вставай, давай-ка прямо сейчас и начнем посвящать тебя в тайны моего искусства.
Она встала. Он прошел вперед и открыл дверь, но если раньше она думала, что эта дверь ведет на улицу, то теперь увидела, что чулан выходит в еще одно помещение. Ей в нос сразу же ударил резкий запах каких-то смесей.
Теперь она знала, куда попала. Они в пустом доме позади схолариума. Значит, именно сюда ходит карлик, когда студенты спят. Но чем он здесь занимается? На низком столике стояли разные приборы, дистиллятор, бутылки, тигель и кружки. Де Сверте сделал еще несколько шагов, вставил факел в держатель на стене и дополнительно зажег масляную лампу.
— Садись. Знаешь, что это такое?
— Вы алхимик? Вы ищете философский камень?
Де Сверте снова засмеялся:
— С помощью которого царь Мидас превращает в золото все подряд. Прекрасная идея. Да, я занимаюсь алхимией, самой дерзкой из всех наук Ты честолюбив? Я имею в виду, ты хочешь добиться большего, чем просто магистр artes liberates? Может быть, ты мечтаешь стать профессором юриспруденции?
— Нет.
— Тогда твое место здесь. Будешь мне ассистировать и тем самым свяжешь себя по рукам и ногам. Днем можешь спокойно учиться дальше, изучая, что именно сказали про алхимию Альбертус Магнус, Бэкон или Аристотель, вдруг пригодится. А по ночам будешь помогать мне, станешь моим сообщником, тогда уж деваться тебе некуда. А пока сними с бульона пену.
Софи подошла ближе и зажала нос. На одной из печей стоял горшок в котором бурлила гнойно-желтая слизь. Де Сверте протянул ей ложку, Софи подчерпнула серную пену и переложила ее в другой горшок Де Сверте стоял рядом и ухмылялся.
— Теперь пусть подсохнет. А пока возьми вон ту мандрагору, но осторожно, это очень ценный ингредиент… Если хочешь познать истину, то поможет тебе только алхимия, вот так-то, мой дорогой. Все, чему учат на факультете, это просто болтовня. Неужели можно серьезно рассуждать об отделении воли от познания? Разделить можно только материю, а не конструкт. Видишь, вот эти корни, это материя, и вот этот бульон, из которого мы изготовим миленький такой камешек. Семь свободных искусств…
Софи покачала головой. По мере того как отвратительная пена во второй емкости подсыхала, вонь становилась просто нестерпимой. Софи почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
— Серебро соответствует Луне, железо — Марсу, ртуть — Меркурию, цинк — Юпитеру, медь — Венере, свинец — Сатурну и, наконец, золото — Солнцу. Семь металлов, семь планет и семь искусств. Как тебя учили на факультете, какое из искусств какому элементу соответствует и какому небесному телу?
Софи стало дурно, у нее закружилась голова. Она опустилась на скамью и закрыла глаза. Де Сверте засмеялся:
— Да, к этому нужно привыкнуть, здесь немножко попахивает. Но это перестанешь замечать, если знаешь, что идешь по пути истины. Все в этом деле построено на философских принципах, потому что я тоже изучал artes liberates, до того как стал приором в этом жалком схолариуме. Как тебе известно, у Аристотеля написано, что вся материя восходит к четырем элементам: земля, воздух, огонь и вода, которые, в свою очередь, являются праматерией. Меняется только количество составляющих частей, вот почему существует возможность превращать плохие металлы в хорошие, понятно? О, фейерверк получится великолепный, вот только пена высохнет…
Перед глазами у Софи все поплыло, и она потеряла сознание.
— Итак, сегодня мы займемся магией, или, что нравится мне гораздо больше, оккультизмом, как называл это Фома Аквинский, потому что вещи нельзя объяснить, исходя из их элементов.
Охотнее всего Лаурьен слушал лекции о магии. Безусловно, это тема второстепенная, руководство факультета терпело ее, скрипя зубами, хотя научные интересы распространялись и на эту область, что не позволяло игнорировать ее полностью. В конце концов, об оккультизме писали и Аристотель, и Фома. Следовательно, читать об этом тоже нужно. Но если бы Лаурьен надеялся увидеть опыты с газами, ядами и волшебными формулами, то ему пришлось бы испытать разочарование. Тему изучали, опираясь на сухую теорию, в схоластической манере, не признающей практических экспериментов, считая инструментом опыта только и исключительно дух. Что такое оккультизм? Сила, скрывающаяся за вещами? Штайнер стоял за кафедрой и читал отрывок из Фомы. Как магнит притягивает железо? Как исцеляет ревень? Не должна ли высшая сила увеличивать низшую? Более низкая сила зависит от высшей, подобно тому как растение зависит от солнца, дождя и ветра… Но что это за сила?
Штайнер поднял голову. Один из студентов предположил, что это звезды, то есть сила небесных тел, на что Штайнер благосклонно кивнул и отложил книгу в сторону. А потом прочитал кусочек из Сабита ибн Курры [55] , дабы обогатить теоретические сведения практическим примером.
— Как очистить дом от скорпионов?
Те, кто уже знал этот exemplum [56] , ухмылялись, остальные молча смотрели на магистра.
— Ну что ж, я вам расскажу. Следует изготовить из чистого металла — из меди, серебра или свинца — изображение скорпиона, причем в момент, когда Скорпион находится в точке восхода. А потом на изображении пишут имя знака и зарывают в доме, в котором находится скорпион. Затем нужно сказать: «Таким образом я закапываю и его, и весь его род», так что ему приходится покинуть это место. Можно также сделать четыре рисунка и закопать их во всех четырех углах.
55
Сабит ибн Курра (836–901) — арабский ученый.
56
Пример.