Шотландец в Америке
Шрифт:
Затем кто-то деликатно кашлянул, чары рассеялись, и, прервав поцелуй, Габриэль застыла в объятиях Дрю. На миг шотландец испытал яростное желание прикончить Бена Мастерса прямо на месте. Неохотно выпустив Габриэль из объятий, он сердито взглянул на ухмылявшегося родственника.
— Эта молодая леди находится под моей защитой, — сказал Бен, — и я хотел бы узнать твои дальнейшие намерения.
— В данный момент, — с деланной угрозой произнес Дрю, — я намерен сделать свою сестру вдовой.
— Так-то ты приветствуешь своего родственника, который примчался к тебе на подмогу?
— Мне
— Что ж, тогда пойду расседлаю лошадь. И надо бы, кстати, позаботиться о Габриэль. Она тоже нуждается в отдыхе.
— Зачем тебе понадобилось ее сюда тащить? — мрачно спросил Дрю.
— Так она все равно бы поехала. Я и подумал, что надо составить ей компанию. — Бен с преувеличенной печалью покачал головой. — И вот какова благодарность.
Дрю был несколько растерян. Слишком уж редко, черт возьми, встречался он в своей жизни с настоящей дружбой и душевной щедростью. Посылая Габриэль в Денвер, он и мысли не допускал, что Бен может приехать в Техас к нему на помощь. Но тот явился, усталый, небритый, запыленный, — и это так потрясло Дрю, что он ответил с привычным для него язвительным вызовом:
— Разве ты не должен был оставаться с Элизабет? Как же ваш будущий ребенок?
— Он родится только через три месяца, и к тому же с ней Серена. Элизабет сама настояла, чтобы я поехал к тебе на помощь. Она очень о тебе беспокоилась.
— А сейчас заодно будет беспокоиться и о тебе, — парировал Дрю.
— Она знает, что я могу о себе позаботиться.
— А я не могу?! — взвился Дрю.
— Как верно заметила Габриэль, ты не профессиональный стрелок. — Бен внезапно стал серьезен. — Дрю, у меня есть опыт, которым ты не обладаешь. И знакомства со служителями закона.
Этого Дрю отрицать не мог, однако все еще чувствовал себя уязвленным из-за вмешательства Бена.
Бен протянул руку.
— Рад тебя видеть, Дрю, — серьезно сказал он.
И шотландец, проглотив гордость, крепко сжал его руку:
— Спасибо, Бен, что приехал.
Это был торжественный момент, но оба они не умели слишком долго сохранять подобный настрой. В голосе Бена снова зазвучала мягкая насмешка.
— Судя по рассказу Габриэль, ты опять принялся геройствовать. Прямо рыцарь без страха и упрека.
Сердце Дрю дрогнуло, в миг наполнившись радостью, надеждой, смятением… Так, значит, Габриэль не слишком сердится на него, хотя имеет для этого все основания!
Бен усмехнулся при виде его смущения, но тут же серьезно сказал:
— Ты собираешься рассказать мне, что происходит?
— У меня есть план.
— Воображаю! — хмыкнул Бен. — Но давай пока что позаботимся о лошадях, заодно и поговорим.
Дрю взглянул на Габриэль. Вид у нее был измученный, но ее явно задело то, что мужчины намерены разговаривать без нее. Черт возьми, до чего же она все-таки хороша! Упрямая, гордая и столь же прекрасная, сколь и безрассудная…
— Я хочу быть с тобой, — тихо сказала она.
— Знаю, милая, — нежно ответил он. — Знаю.* * * Теперь они ждали Керби. Прошла неделя. Десять дней. Телеграммы не было, впрочем, Дрю ее и не ожидал. Керби появится тогда, когда
Бен провел несколько дней в Сан-Антонио, по телеграфу наводя справки у знакомых законников относительно Филипа Торпа. Он узнал, что этот человек появился в Техасе пять лет назад, в конце войны. Это был один из тех деловых северян, которые наживались на разорении и упадке Конфедерации. Дрю знал, что Бен сражался на стороне Севера, но презирал таких мародеров, особенно после того, как один из бывших мятежников-южан спас ему жизнь. За жизнь и судьбу человека, носившего прозвище Дьявол, Бен сражался так же яростно, как когда-то за дело Севера.
Дрю принимал помощь Бена со сложными чувствами. Хотя он часто бывал отважен до безрассудства, но вовсе не был глупцом и отлично знал, на какой риск они идут с Керби. И все же приезд Бена существенно им помог. Бывший шериф, а теперь опытный юрист, Бен Мастерс обладал необходимыми им связями.
Дрю никогда в жизни никого не просил о помощи. Он гордился своей способностью выходить из самых трудных положении, но сейчас ставкой в игре была не одна его жизнь. Смертельная опасность угрожала также Керби, Габриэль и Джону — людям, которые с некоторых пор стали ему очень дороги, и теперь он отвечал не только за одного себя. Потому-то он и раздражался, нервничал, чувствовал себя не в своей тарелке — ведь теперь и сам он зависел от других людей, и эти другие зависели от него.
Он стал угрюм и невыносим в общении. Как ни наслаждался он всегда обществом Габриэль, но теперь сторонился ее, замыкался в себе — и был благодарен Габриэль за чуткость. Она понимала, что Дрю сейчас точно сухой порох, готовый вот-вот вспыхнуть. Она держалась поодаль, но при этом казалась такой печальной, что на душе у Дрю становилось еще тяжелее. Да нет, уверял он себя, она просто скучает по Малышу. Черт возьми, он и сам ведь соскучился по мальцу!
Дрю и в самом деле не понимал, что с ним происходит, не понимал, какие новые, незнакомые ему прежде желания раздирают его душу. И пока не поймет, решил он, не имеет права поддаваться этим желаниям.
Поэтому он ждал. Ждала и Габриэль. Ждали все.* * * Габриэль замечала, как с каждым днем возрастает нетерпение Бена, как мечтает он поскорее вернуться к жене.
И она видела, как все раздражительнее становится Дрю. Никогда прежде ей не доводилось видеть раздраженного шотландца, и она предпочла бы больше никогда этого не видеть.
Она старалась убедить себя, что всему виной бездеятельное ожидание, а вовсе не ее, Габриэль, присутствие, ведь глаза его по-прежнему загорались, когда она входила в комнату, и неотступно следовали за каждым ее движением. Габриэль решила, что шотландец просто еще не готов признать истинную силу своих чувств, — но она не собиралась и не хотела его к этому подталкивать. Как-то днем Бен отвел ее в сторону и поведал, что сам был во многом такой же, как Дрю: боялся верить в любовь, боялся любить. Нужно время, предупредил он Габриэль, чтобы преодолеть недоверие, которое укреплялось всю жизнь.