Шоу двойников (=Мистер бронежилет)
Шрифт:
— Какого еще барона? — простонала Маша. — Еще один труп?
— Это литературный образ, — пояснил Николай, — Из не менее литературного произведения. Хотя я не уверен, покажется на этот раз труп, или нет.
— При чем здесь труп?
— А при чем здесь человек с женскими колготками вместо лица, который хотел сломать мне шею? — резонно спросил Николай.
— Он ведь открыл дверь своим ключом.
— Мало ли каким образом можно открыть дверь, — напомнила Маша.
— И знал адрес.
— Мало ли откуда можно знать
— Но все же, чья это квартира? Вы ведь с подругой ее снимали? У кого, кто хозяин?
— Свет что ли, клином сошелся на этой квартире, — Ники поднялся — Пойду, проверю, свежая ли у них форель, — и нетвердой походкой двинулся через проем в первый зал.
С места, где они сидели, нельзя было разглядеть, как он туда добрался. Но так как звуков падения и криков не было слышно, Николай заключил, что сотрапезник добрался благополучно. Тем более через несколько минут принесли бокал вина.
Только один бокал.
Он еще подождал с полчаса, и тогда принесли счет.
— А наш дружок? — спросил Николай, — Ведь он за нас всегда расплачивается.
— Ваш дружок уехал, — ответила официантка. — А платить все равно придется.
— Не при деньгах я сегодня, — вздохнул Николай. — Ну что ты поделаешь!
— Может, вы примите залог? — предложила Маша, снимая с запястья часы.
Официантка отрицательно покачала головой, и позвала громким голосом:
— Арчил!
Арчил выглядел внушительно, Маша даже непроизвольно втянула голову в плечи.
— Поели, вина французского выпили пять раз по двести, а платить не хотят, — пожаловалась официантка.
— С какой стати — французского? Может, вы с нас еще за авиабилет Париж-Москва деньги потребуете? — сварливо возразил Николай. — Под Рогачево разливают, сто километров от Москвы.
— Заткнись, придурок, — прошипела Маша. И, обращаясь к Арчилу, предложила, обаятельно улыбаясь:
— Могу я оставить в залог этого джентльмена, а тем временем съезжу за деньгами?
Займет не больше часа.
— За час, хАрАшо. Но в залог останЭшся ты, а мужик сЭздит.
— Почему я в залог? — возмутилась Маша.
— Вах, зачЭм мнЭ другой залог?
Выйдя из подъезда с деньгами, а они оказались именно там, под простынями, где и сказала Маша, Николай посмотрел на часы. Он укладывался в час, отпущенный официанткой, и потому решил не торопиться.
Тем более ужин оказался пересоленным. И Николая мучила жажда.
— Никогда не пей пиво, в котором присутствует что-нибудь, кроме воды, солода и хмеля, — поучал его давеча Ники, когда они ехали в ресторан. — В Баварии еще в тыща дремучем году приняли закон, запрещающий что-либо подмешивать в этот божественный напиток. И чтобы не слабее пяти градусов, и не крепче пяти и шесть десятых, поверь моему опыту, — добавил тогда он.
— А мне нравится портер, — перебила
— Бабские штучки. Жженый сахар. Только в Зальцбурге монахи-бенедектинцы умели варить особо крепкое пиво, и даже баварцы смотрели на это сквозь пальцы, потому что считалось — оно помогает монахам выдерживать пост. Те ничего не ели, только хлестали свой солодовый напиток.
— В Зальцбурге родился Моцарт, — сообщила Маша. — Это — в Австрии, а не в Баварии.
— А я думал, в Австрии родился только Штраус, — хмыкнул тогда Николай. — Он прославился тем, что медленные вальсы писал…
Николай остановился и оглядел витрину первого попавшегося на пути киоска.
— Мне, пожалуйста, «Баварию», — попросил он, вспоминая разговор. — По ноль тридцать три, — протянул деньги в окошко киоска и заглянул туда сам. — А почему написано, что «Бавария» сделана в Казани?
— Господин, дайте штукарь, — услышал он голос за спиной и оглянулся.
Тип в потрепанном сером костюме и малиновой рубашке протягивал руку:
— Рубль, то есть, не деноминированный. — пояснил попрошайка.
— Очень пить хочется.
— Мне самому хочется, — возразил Николай.
— Потерпи, — вдруг сказал бомж, и Николай почувствовал, как что-то твердое уперлось в нижнее левое ребро.
— Ой, — возразил Николай.
— Пойдем, — пригласил «бомж», сверкнув в темноте золотыми зубами. — Тебя тут ждут — не дождутся..
— А как же пиво? — вздохнул Николай.
— Давай сюда, раз уплачено. Я не побрезгую, — согласился разбойник, продолжая тыкать ему в бок стволом пистолета с плоским, разделенным продольной бороздой глушителем из серебристого металла.
— «Beretta S93», — Николай определил марку пистолета. — С глушителем «Stopson».
Оружие для тех, кто понимает. Но я предпочитаю вороненый цвет. Не так заметно.
— На складе оказался только такой, — похититель вроде шутил, но в голосе проскользнуло уважение. — С тобой только поговорить хотят, так что не делай резких движений, и все обойдется.
Николаю показалось, что похититель немного его побаивается.
— Надень, — он протянул Николаю черные очки.
— Да я же ничего в них не вижу! — стекла очков оказались абсолютно непрозрачными.
— Так и было задумано, — хмыкнул «бомж». — Я тебя поведу под руку.
Они сели в машину, не то что номер, но даже марку которой не было никакой возможности определить. В салоне похититель приковал Николая наручниками к ручке дверцы.
— Неудобно, — пожаловался Николай.
— Извини, братан, придется потерпеть.
— А если ГАИ остановит?
— Подорву нас обоих. У меня по сто грамм тротила под каждым сиденьем.
— Будем надеяться, что мы не нарушим Правил дорожного движения, — от всего сердца пожелал ему Николай. — Я не люблю тротил и даже его эквивалент.