Шоу продолжается
Шрифт:
Шэнь кивнул. Он прислонился спиной к стене, но мысли его были далеко. Этот разговор действительно задал направление, подсветил то, что у Шэня уже есть. Но как это сделать ярче?
— Я все еще не знаю, как проявить эти черты, — признался он.
— С сексуальностью проще, — заметил Хару. — Если нет внутренней уверенности в том, что ты тут самый потрясающий парень, то это можно просто изображать.
— Изображать? — удивился Шэнь.
— Тебе повезло, что ты разговариваешь с актером, — улыбнулся Хару. — Мы, конечно, не успели дойти до отыгрыша сложных характеров, но здесь это и не нужно.
Шэнь заржал, мигом поняв, о чем говорит Хару. Проявление токсичной маскулинности, так сказать — сидеть с максимально широко раздвинутыми ногами.
— Плечи расправить, взгляд немного с прищуром, — продолжил Хару, — Кстати, насчет взгляда. В Корее такому вряд ли учат, в Китае тоже, это прием из американского кино. Знаешь, как голливудские актеры добиваются этого фирменного образа секс-символа?
— Хорошо выглядят? — иронично уточнил Шэнь.
— Нет, но запомни эту интонацию, она прекрасно подойдет образу трикстера. Есть один известный ролик, с какого-то шоу. Там актер… он вампира играл в сериале каком-то. В общем, он и его учитель актерского мастерства рассказывали об упражнении, которое позволит любому приобрести очень сексуальный взгляд.
— Давай, учи меня, — улыбнулся Шэнь.
— Тебе понравится, — улыбнулся Хару. — Взгляд тренируется на постоянной основе, когда ты представляешь секс с абсолютно любым человеком, которого ты встречаешь.
— Эмм, — нахмурился Шэнь, — Года два назад я любую девчонку мысленно раздевал, но не сказать, что я при этом сексуально выглядел.
Хару расхохотался, а потом покачал головой:
— Твое реальное желание раздеть кого-то и заняться с ним сексом тут никакого значения не имеют. Дело в раскованности, а для нужно не раздевать взглядом, а представлять процесс как чередование красивых картинок. Это как… мысленная готовность заняться сексом с кем угодно. И под «с кем угодно» имеются в виду вообще все. Независимо от твоей сексуальной ориентации и предпочтений во внешности.
— То есть, гипотетически, я сейчас должен представлять секс с тобой? — ехидно уточнил Шэнь.
Хару наигранно ахнул и прикрыл руками грудь. Получилось у него это так органично и игриво, что на секунду показалось, что он и правда забеспокоился о том, в каком виде Шэнь его может воображать. Но показная стеснительность уже через секунду исчезла, словно он маску с лица снял. Продолжил уже серьезно:
— Запомни эту ехидную интонацию, — сказал Хару, — И постарайся ее использовать не только по отношению ко мне. И я был бы благодарен, если бы ты исключил из списка «тренажеров» близких друзей и знакомых. Тренируйся на… Нобу.
Шэнь не удержался — изобразил, что его тошнит — и они оба расхохотались.
— А если серьезно, то некоторая провокационность и раскованность поведения легко считываются через экран, даже если ты показываешь это лишь мимикой. То есть, тебе нужно проворачивать этот трюк во время интервью, представляя за камерой какую-нибудь девчонку, например. Или во время общения с другим человеком. Но
Шэнь задумчиво кивнул. В его прошлом агентстве их учили улыбаться так, чтобы это было красиво. Какое-то время проверяли их улыбки постоянно, жестко отчитывали, когда те начинали улыбаться так, как привыкли. Сейчас Шэнь даже в обычной жизни по привычке улыбается «с зубами», а не одними губами, как вообще-то улыбался с детства. Поэтому он понимает, что Хару имеет в виду — если будешь часто практиковаться, то научишься «включать» правильный взгляд уже без воображения, просто напряжением нужных мышц.
— Подшучивай над другими, придумывай легкие провокации, веди себя более уверенно, — добавил Хару. — В целом, ты ведь действительно ехидный и сексуальный, просто проявляешь это не особо часто. Кстати… твое легкое изменение в поведении можно объяснить тем, что ты окончательно освоился в стране и на шоу, поэтому ведешь себя смелее.
Шэнь радостно улыбнулся: это логично. Он уже в каком-то интервью говорил, что чувствует себя немного неуютно, хотя и хорошо понимает корейский.
— Можно добавить некоторой провокации в общении с другими трейни, — продолжил Хару. — Флирт с камерой. Больше пока в голову ничего не приходит.
— Спасибо, — честно поблагодарил его Шэнь, — Это уже больше, чем я смог придумать самостоятельно.
— Да не за что, — улыбнулся Хару. — Это ведь моих интересах, чтобы ты был с нами как минимум до финала, потому что кто иначе меня будет учить танцевать?
Шэнь сощурился:
— Это был сарказм? Это же теперь моя фишка?
— Это было проявление моего избалованного характера настоящего принца, — Хару сделал вид, что проверяет ногти, — Я просто забочусь о своих подданных, чтобы они продолжили заботиться обо мне.
Глава 4
Сценическое присутствие
Если с вокалом дела шли не очень, то разучивать танец им ничего не мешало. К среде они вроде выучили его полностью и начали прогонять целиком… и это смотрелось как-то не так. Хару смотрел в зеркало на себя, на других, но выглядели они откровенно странно.
Нельзя сказать, что оригинальная хореография категорически не подходила парням, ничего исключительно «женского» там не было, это не самый милый танец данной группы. Но… дело ли во внешности, или в поведении — но их семерка и этот танец просто не созданы друг для друга. Даже Шэнь, который замечательно танцует, и тот выглядел так, как будто был не на своем месте.
— Давайте еще раз, с вокалом, — попросил Хару.
Все выстроились, начали сначала. У парней не всегда получалось хорошо исполнить свои партии, Нобу вообще свою часть припева практически пищал, что звучало жалко, но беспокоило Хару не это. Закончив, парни разошлись по залу, отдыхать. А Хару подошел к зеркалу, изобразил несколько движений из хореографии…
— Дерьмо собачье, — констатировал он.
Кажется, на него посмотрели все в помещении.
— О чем ты? — удивился Чанмин.