Шоу смерти(Вызов смерти)

Кунц Дин Рей

Из лифта они сразу вышли в комнату, заполненную механизмами.

Механизмы из холодной голубой стали...

Механизмы, сверкающие латунью...

Механизмы, сидящие на потолке, словно мухи...

Механизмы, припавшие к полу и стенам, словно тараканы, готовые удрать...

– Мы проведем много времени в этой комнате, мистер Джоргова.

– Майк, – поправил он, вспомнив, как несколько минут тому назад Мак-Гиви проявил такую же любезность.

– Прекрасно, Майк. Итак, мы проведем много времени в этой комнате – нужно изменить вашу личность.

Что-то в этой фразе Майку не понравилось. Он напрягся.

– О, – поспешил успокоить его доктор, – мы не посягаем на ваш внутренний мир и на ваши представления о себе.

Они

не будут затронуты. Но есть другие вещи. Узор сетчатки, определенный состав крови. Другие вещи. Когда вы выйдете отсюда, все имеющиеся у полиции данные будут устаревшими. Вы сможете пройти через сотню рободетекторов, не потревожив ни один из них.

Майк позволил своим мускулам расслабиться. Это был залог того, что он ДОЛЖЕН вернуться в реальный мир. Они ДОЛЖНЫ послать его за Лизой. Они не стали бы тратить на него столько времени и средств, если бы ему предстояло просто сидеть где-нибудь в кабинете за столом. Его жизнь была в его собственных руках; его жизнь в первый раз принадлежала ему. Изменить кое-что, сгладить прежний и нанести новый узор на его тело – и он станет полновластным господином самого себя и своих действий. Он понял, и это страшило его.

"Лезвие топора пробило дверь, потом еще раз. Снаружи шумели: пожарник, другой пожарник чином повыше, полицейский, разгонявший любопытную толпу, и мужчина в состоянии истерики.

Дверь поддалась и рухнула внутрь.

Они прошли через неосвещенную прихожую в затененную гостиную, где, казалось, задержались ночные тени.

Тахта скрывалась во мраке.

Новомодное полосатое кресло было похоже на спящую зебру.

Они нашли ее в спальне, сидящей под аурой. Ее глаза были двумя серыми недвижными кругами, вырезанными из штормового неба и приклеенными на поблекшее лицо.

– О Боже мой! – воскликнул мужчина, схватив ее руки и тут же с отвращением выпустив их.

– Как долго? – спросил один пожарник.

– Я уезжал из города по делам Шоу на восемь дней. И только прошлой ночью я заметил, что она отвечает на мои вопросы по телефону как-то очень кратко и невыразительно...

– Значит, это был автоответчик, – заключил пожарник.

Они выключили ауру. Ее глаза по-прежнему не двигались. Однако губы дрожали. Серые, пустые глаза... Они положили ее на носилки, прикрыли одеялом и вынесли наружу, сквозь толпу и снег, к ожидающей их машине “Скорой помощи”. Он шел сбоку. Она выглядела шестидесятилетней, а ведь ей было тридцать. Латентный Эмпатист. Эмпатист!

Если в Шоу узнают, что его жена – Эмпатист, его уволят, хотя именно Шоу сделало ее тем, чем она стала. Пожалуй, лучше было бы, если бы она умерла.

Она была Эмпатистом. Она оказалась настолько вовлеченной во всеохватывающее слияние с Шоу, что потеряла последние точки соприкосновения с реальностью, стала – почти – Исполнителем. Растением. Зомби.

Взвыла сирена.

Снег бил в лобовое стекло, таял и стекал каплями вниз.

Она умерла до того, как ей успели сделать внутривенное вливание..."

В комнате с белыми стенами толпилось великое множество темнокожих мексиканцев. Это нервировало Фармера. От близкого соседства с темнокожими он весь покрывался пупырышками. Ему хотелось пойти в зрительный зал и погрузиться в ауру, но его четыре абонентских часа в день уже были использованы. Для служащих Шоу существовало ограничение на использование ауры. Фармер полагал, что это ужасно. В конце концов,

он работает на Шоу! Правда, тут он получал хорошие привилегии, должность и деньги. А тот, кто не работал на Шоу, не работал вообще, поскольку Шоу владело или управляло всеми отраслями производства и бизнеса. Очень многие сидели по домам, жили на Пособие (теперь это была довольно приличная сумма) и выполняли в обществе функции покупателей товаров, рекламируемых на уровне подсознания. Такая жизнь была не для него. Несмотря на то, что гражданских в пользовании аурой никто не ограничивал.

Из металлического ящика позади него выскочил шарик с магнитной аудиозаписью и по гладкому алюминиевому желобу скатился в проигрыватель. Машина начала читать сообщение. Темные глаза мексиканцев устремились к ее решетчатым динамикам.

"Из предоставленных к отбору приемлемыми сочтены следующие: Гонсалес Педро, Хебива Алонзо и Гонсалес Мария”.

Металлический голос смолк.

– Родители прошедших отбор, выйдите вперед и получите деньги, – вяло произнес Фармер.

Вперед вышли три темнокожие пары. Остальные, – жалуясь и вздыхая, медленно, устало потянулись к выходу. Они были бедны и не могли подписаться на Шоу. Все, что Шоу предлагало им, – это деньги в обмен на нежеланного ребенка. Но они проиграли; их дети оказались недостаточно хороши. Большинство из них выместят это на детях, на детях, которые принесли им одни только убытки.

Леонард Фармер выдвинул центральный ящик своего бюро и извлек оттуда кредитные карточки, по очереди сунув каждую в автосчитыватель, который выкрикивал денежную сумму: “Пять!”, “Тысяча!”, “Сто!”. Он смотрел в темные лица. Время покупать детей...

Глава 5

Следующий день был вторником. Майк проснулся от музыки, лившейся из невидимых динамиков, вмонтированных в стену. Сначала шла мягкая нежная партия из “Шехерезады”. Затем зазвучала бурная музыка – из той же пьесы. Когда он уже совсем проснулся, позевывая напоследок, комнату наполнили звуки “Болеро”, обрушивая на него все новые и новые водопады энергии. И уже в самом конце прелестным завершением музыкальной побудки зазвенели струнные аккорды – он не знал, какое это было произведение.

Комната была рассчитана на то, чтобы удовлетворять любые запросы – механический джинн, чья сокровищница была неисчерпаема. Здесь можно было получить напитки – алкогольные и безалкогольные, блюда по любому описанию и рецепту, а также и некоторые из тех, что невозможно было описать, музыкальные записи, обучающие записи, аудиогазеты всех семи главных агентств новостей, даже книги, хотя он и не смог бы прочесть их. Чтение было забытым искусством. Здесь было все, что может понадобиться современному человеку. И все это было искусно спрятано от взора. Он набрал на пульте заказ: апельсиновый сок, сырое яйцо и тарелку тостов. Когда завтрак появился, он вылил яйцо в сок и обмакнул в эту смесь кусочек хрустящего поджаристого хлеба.

В динамике переговорного устройства послышался звонок. Он нажал кнопку:

– Да?

– Это Арт. – Голос Мак-Гиви был далеким и нереальным. – Мы начнем работу над составом вашей крови через час.

– Я буду.

– Послушайте утреннюю аудиогазету, – добавил доктор. – Эндрю Флексен занят повсеместным распространением слухов.

Когда аудиогазета была доставлена, Джоргова прекратил жевать ровно на тот промежуток времени, который потребовался, чтобы вставить ее в проигрыватель. “Потеряна звезда Шоу?” – драматически вопросила аудиогазета. В статье говорилось о том, что, по слухам, из Шоу похищен уже второй Исполнитель. Анаксемандр Кокли хранит все это в глубокой тайне. Было также отмечено, что на место Майка уже подготовлен другой Исполнитель. Юный, полуобученный мальчик. Примечание гласило, что Лиза Монваза не будет с ним выступать, вместо нее назначается еще более юная девочка. Очевидно, вещала газета, замена необходима из-за серьезной разницы в возрасте между Лизой и новым актером.