Шоумен. Ментовские оборотни
Шрифт:
При этом президент благосклонно кивал, давая понять, что именно это он и имел в виду. Президентская свита бесцеремонно пялилась на нарядную невесту. Стоявшая рядом с президентом расфуфыренная девица строила Мише Брусникину глазки.
Президент заговорил, и переводчик с готовностью перевёл:
– Президент имель такой красивый пара видель первый раз, и русски самий красивий лубовник весь мир!
Президентская свита с готовностью закивала. Да, мол, много ездим по миру, многое видим, но такой красотищи отродясь не видали.
– Вы офицер? – перевёл переводчик вопрос президента.
– Да! –
– Это твой ордена? – продолжал светскую беседу президент.
– Да! – отвечал Миша, поражаясь той лёгкости, с которой ему удавалось общаться с главой иноземной державы.
– А за что ордена?
– Да! – брякнул Миша, не подумав.
Обнаружил, что сказал что-то не то, побагровел, исправился:
– Нет!
Понял, что снова ответил невпопад, и обмер, потому что иссяк уже его словарный запас, ведь кроме «да» и «нет» что-либо другое говорить было не велено.
– Не понималь, – озадаченно посмотрел переводчик, пытаясь уяснить, что именно должен он доложить ожидающему ответа президенту.
– Что же ты вытворяешь, урод! – сказал за спиной Миши подполковник Байстрюков с такой лучезарной улыбкой, с какой гордящийся успехами своего отпрыска папаша мог бы представлять гостям сына, только что выигравшего шахматную олимпиаду.
Миша побагровел ещё больше, и был он так смущён и так мил в эту минуту, что расфуфыренная девица, стоявшая рядом с президентом, не удержалась и захлопала в ладоши. И вся свита тоже зааплодировала. Девица что-то сказала президенту. Президент перестал улыбаться и посмотрел на Мишу так, будто в этом русском парне ему открылись какие-то новые черты. Миша подумал, что это как-то связано с его нелепым внешним видом, и на всякий случай расправил плечи и подтянул живот. Президент что-то говорил девице, совсем неслышно, почти шёпотом, и со стороны казалось, будто он её уговаривает о чём-то, а девица надувала губки и хмурилась недовольно. Свита тренированно заскучала, делая вид, что всё происходящее их нисколько не касается. Миша тянул подбородок к небу, чтобы казаться настоящим офицером. Клава переминалась с ноги на ногу.
Президент вдруг сделал шаг в направлении Миши Брусникина, взял его под локоток и увлёк за собой, при этом выражение лица у президента было такое, будто он собирался сделать Мише какое-то чрезвычайно непристойное предложение. Миша обеспокоенно обернулся, выискивая глазами свою Клаву, но уже подпирал его сзади переводчик, и подполковник Байстрюков тоже следовал за ними неотступно, чтобы чего важного не пропустить.
Президент заговорил с видом всё ещё смущённым, но что-то Мише подсказывало, что президент проявит настойчивость и будет добиваться своего. Переводчик перевёл:
– Президент приглашаль посетить его страна как личный гость и жить личный дворец президент.
– Да! – тут же согласился Миша, потому что «нет» в данной ситуации мог сказать только круглый идиот, а в употреблении всяких прочих слов подполковник Байстрюков Мишу очень кстати, как оказалось, ограничил.
– Лететь вместе президентский самолет окончании государственный визит, – продолжил свою мысль ободрённый сговорчивостью собеседника президент.
– Да! –
Он заметно воодушевился, представив себе, наверное, как приятно будет провести вместе с Клавой медовый месяц в далёкой Латинской Америке.
– Но без жена, – тут же донёс до Миши президентское условие переводчик. – Вообще пока свадьба не надо.
– Нет! – запротестовал изумлённый Миша, использовав, наконец, второе слово из двух, разрешённых к употреблению.
– Подожди, не переводи пока! – тронул переводчика за рукав подполковник Байстрюков, который был начеку всё это время, как обнаружилось. – Ты ему вот что скажи – что жених согласен, но про самолёты тоже забывать не будем. Есть контракт – есть жених. Нет контракта – я этого жениха прямо сейчас веду в загс, и никаких вам гондурасов.
– Какие самолёты? – обеспокоенно спросил у подполковника Миша, в то время как переводчик что-то лопотал по-испански президенту.
– Да ненадёжный товарищ нам попался, – сказал с хмурым видом Байстрюков. – Приехал с визитом, должен был контракт на закупку самолётов подписать … На полтора миллиарда баксов, между прочим … Уже всё согласовано было … Уже банкет назначен … А этот урод вдруг упёрся. Надо согласовывать ещё, говорит. Я бы ему согласовал, паскуде! – скрипнул зубами подполковник. – Дали бы его мне … На пару часов … На Лубянку … Я бы его за два часа подписал … И на самолёты … И на облигации внутреннего займа! – плюнул в сердцах Байстрюков.
Оробевший Миша проводил испуганным взглядом подполковничий плевок.
– Самолёты обсуждать! – устами переводчика пообещал президент, но по глазам было видно – обманет. – А лететь жених сейчас!
– Э-э, пусть он лапшу нам на уши не вешает! – сказал многоопытный Байстрюков. – Сначала самолёты, а жених потом! Вы нашего жениха поматросите и бросите, а у нас полтора миллиарда соскочили!
Переводчик взялся переводить. Миша воспользовался паузой.
– Так я насчёт Клавы хотел уточнить, – начал он робко.
– Какая, к чёрту, Клава? – невнимательно отмахнулся подполковник. – Если я сейчас этого гондураса уболтаю, ты один с ним полетишь. Без Клавы этой своей.
– Как же так?! – очень сильно удивился Миша, который до сих пор никак не мог понять, что за сюрприз приготовила для него злодейка-судьба.
– Ты что, не понял ничего? – в свою очередь неприятно удивился подполковник Байстрюков и посмотрел на Мишу так, будто только что обнаружил, что всё это время он общался со стопроцентным идиотом. – Президентская дочка глаз на тебя положила. В гости тебя зовёт. Ну и на хрена там твоя Клава? Только всё испортит.
– Я без Клавы не хочу!
– Ты слушай сюда, урод, – сказал подполковник Байстрюков ласково. – Ты дочке президентской на фиг не нужен. У неё дольше месяца ещё никто не задерживался, сведения точные. Поматросит она тебя месяцок, потом ты ей наскучишь, она тебя подарками одарит, и ближайшим рейсом Аэрофлота вернёшься домой. Поди плохо? Там же подарков будет – на многие тыщи. Может, даже «Мерседес» тебе подарит.
При упоминании о «Мерседесе» тень пробежала по лицу Миши Брусникина. Вспомнилось ему, на какие деньги он попал сегодня.