Шоумен. Ментовские оборотни
Шрифт:
– Ты всех своих соседей знаешь? – спросил я.
Светлана молча покачала головой.
– А Андрей Михайлович? – вспомнил я про её соседа, чем-то неуловимо похожего на француза. – Мне он показался человеком общительным.
– Он наверняка знает многих.
– Давай его пригласим на ужин, – предложил я. – Может быть, он подскажет, кто тут может так недобро пошутить.
* * *
Они снова пришли парой – Андрей Михайлович и его жена – и были одеты так, будто собирались пойти в театр, да мы нарушили их планы. Мне они всё больше нравились. Скромная незаметность Нины Николаевны и невысокомерное достоинство Андрея Михайловича.
– Как я рад вас видеть, Евгений Иванович! – сказал
Про глушь – это он зря, конечно. Хорошо ещё, что Светлана накрывала стол, была увлечена хлопотами по дому и фразу про глушь пропустила мимо ушей.
– Место тут у вас хорошее, – со значением сказал я и красноречиво стрельнул взглядом в сторону Светланы.
Предупреждал своего собеседника о том, что надо бы поосторожнее. Он оказался человеком догадливым и тут же подтвердил с готовностью:
– Да, у нас тут хорошо!
Нина Николаевна тоже посмотрела на Светлану. В её взгляде я угадал сочувствие.
Светлана пригласила нас к столу. Она уже не выглядела такой растревоженно-печальной, какой я обнаружил её сегодня днем. Она была не одна. Страхи её отступили, и она словно вернулась в свою прежнюю жизнь, где не было дурацких писем и где совсем не вспоминалось про этого чёртова деда Бабая. Чему способствовал и вид накрытого стола, между прочим. Отварная парящая картошечка, тефтели под томатным соусом, пестрота салатов, пупырчатые солёные огурчики с прилипшим дубовым листом, оладьи с домашней сметаной, домашние же копчёности с дурманящим ароматом, впитавшимся от горения вишнёвых да грушевых поленец – всё это возбуждало аппетит и приглушало тревоги.
– Я потрясён! – сказал Андрей Михайлович и поцеловал Светлане руку.
Светлана зарделась. Она оживала, и я снова узнавал её прежнюю.
– Позвольте тост в таком случае! – сказал Андрей Михайлович.
Он был значителен и великолепен, как английский лорд.
– Я предлагаю выпить за Светлану, – начал он совсем не оригинально, и я уже готов был в нём разочароваться, но это было только начало, как оказалось. – Выпьем за победителя всепольского конкурса кулинаров!
Я ничего не понял. Светлана, кажется, тоже. А Андрей Михайлович тем временем невозмутимо выпил водку. Его супруга дисциплинированно пригубила следом.
– Я про поляков не поняла, – сказала Светлана.
– А вы выпейте для начала, – мягко посоветовал Андрей Михайлович.
Мы выпили.
– Так вот, про поляков, – сказал Андрей Михайлович. – Я смотрю на всё это великолепие, – обвёл он рукой наш действительно роскошный стол, – и понимаю, что если бы наша многоуважаемая Светлана поехала в Польшу на конкурс кулинаров, ей было бы обеспечено первое место. Гран-при! С большим отрывом от конкурентов! Столько выдумки, и такие рецепты …
– Обычные блюда, ничего сверхъестественного, – с неискренней скромностью домохозяйки произнесла Светлана.
– Как-то, будучи в Варшаве, я зашёл в млечний бар, – вспомнилось Андрею Михайловичу. – Это не молочный бар, как может показаться, а что-то вроде наших столовых самообслуживания. Помните, были такие? Смотрю ассортимент, выбор богатый. И слова во многом знакомы, так что не запутаешься. Вижу, написано: «Супа томатова». Ну, понятно. Томатный суп. Хотя нам это в диковинку, естественно. Что-то экзотическое. Настоящее польское. Дай, думаю, попробую. Попросил. Дают мне тарелку с этим супом …
Андрей Михайлович обвёл нас взглядом.
– Тёплый томатный сок! – сообщил он. – Клянусь! Ни картофелинки! Ни крупинки какой-нибудь! Ни вермишелинки!
– Может, вы что-то напутали? – высказала предположение Светлана. – И вместо супа заказали что-то другое?
– Нет-нет! – отозвался
Он подал нам пример, мы выпили следом за ним. Всё теплее становилась атмосфера за столом. Хорошо сидели. По-домашнему.
– Про борщ, – сказал Андрей Михайлович и промокнул губы вышитой салфеткой. – Опять же Польша, снова млечний бар, куда мы заходим вдвоём с коллегой. А голо-о-о-одные! – сообщил он важную подробность, чтобы дальнейшее было понятнее. – И поэтому понабрали всего много. В том млечном баре окошко такое было. Раздаточное. И пани в белом колпаке выдаёт оплаченные блюда. Ну, прямо как в наших столовых когда-то поварихи. Заглядывает в чек … А у нас длинный такой чек получился – как змея … Заглядывает она в чек и выдаёт нам блюдо за блюдом. Товарищ мой блюда принимает, а я всё на подносе на стол переношу. Весь стол заставил. И тут нам пани говорит – всё, мол, до свидания, кто там следующий. А я точно помню, что мы борщ заказывали. Даже два борща. Нас ведь двое. И я, как могу, этой пани объясняю, что ещё борщ должен быть. Так ведь был, она нам говорит. Не было, клянёмся. Она бы нам, может быть, и не поверила. Мало ли что там эти иностранцы лопочут. Но за нами следом бабулька стояла, полька, из тех блаженненьких старушек, которые во всех делах готовы поучаствовать и что угодно подтвердят. Точно-точно, говорит она, не было борща, я видела. Тут пани в белом колпаке деваться некуда. Ну, не в сговоре же с нами эта польская старушка. И пани, хотя я по лицу и вижу, что сильно сомневается, выдаёт нам борщ. И когда я этот борщ вижу – я понимаю, что он действительно был. Две вот такие кружки, – Андрей Михайлович взял с края стола белую керамическую кружку на четверть литра и поставил её перед нами, – и в них бурого цвета горячая вода. Я-то думал, что компот … Пустой … Без сухофруктов … А это борщ у них такой! Налитая в кружку цветная вода! И вот нам пани две порции таких и выдала!
– Неужто у них вся кухня такая? – удивилась Светлана. – И ничего такого нет, что вам понравилось бы?
– Ну почему же! – внушительно сказал Андрей Михайлович и потянулся к водочной бутылке. – Сейчас мы с вами ещё по одной выпьем, и я вам расскажу про блюдо польской кухни, которое меня, человека, который любит хорошо поесть, приятно удивило …
У него, как я обнаружил, был дар завоёвывать внимание собеседников. Вот я, к примеру, никогда особенно не вникал в тонкости кулинарного искусства. И познания про Польшу у меня были самые никакие. Не Италия как-никак. И не Кения с Танзанией. Скучная, в общем, страна, и туристу совсем неинтересная. А вот Андрею Михайловичу за две минуты удалось меня увлечь, и я действительно с интересом ждал рассказ про блюдо, которое понравилось ему лично и заранее уже нравилось мне.
– За вас, Светлана! – мягко улыбнулся Андрей Михайлович.
Счастливая Светлана ответила ему благодарным взглядом. Андрей Михайлович выпил водку и вкусно закусил её хрустящим огурчиком. На него хотелось смотреть. Сам его вид добавлял интерьеру уюта и какого-то волшебного домашнего тепла, какое не в каждом жилище сыщешь.
Андрей Михайлович промокнул салфеткой губы, и я понял, наконец, кого он мне напоминает. Барина. Не злого. Умного. Хорошего. Добрый барин.
– Так вот, о Польше, – сказал он, будто извиняясь за то, что так надолго завладел нашим вниманием, хотя за это извиняться, право слово, ему было совсем ни к чему. – Я попробовал там блюдо, которое называется «фасолка по-бретонски». Ну, по названию понятно, что там присутствует фасоль. Но какая!