Шпага чести
Шрифт:
Командир формирующейся авиагруппы с интересом углубился в чтение нового документа, из которого явствовало, что Марсель Альбер, Марсель Лефевр и Альбер Дюран на самолетах Девуатин-520 перелетели из вишистской Франции в Англию. Здесь они были приняты генералом де Голлем. В ходе беседы сказали: «Если встанет вопрос о посылке наших летчиков в Россию, не забудьте о нас».
— Великолепная тройка! Настоящие мушкетеры — Атос, Портос и Арамис. Быть бы мне для них д'Артаньяном! Они-то и составят ядро эскадрильи.
Пуликен пригласил всех троих на беседу.
Зашли
Все трое произвели на Жозефа благоприятное впечатление. Командир сразу же проникся к ним доверием — отпала необходимость во всевозможных уточнениях.
Единство духа рождает единство цели. Эти качества были бесценны для людей, собиравшихся в далекую опасную экспедицию, счастливое возвращение из которой никто не мог гарантировать.
— Вы подходите мне, — сказал Пуликен, — Подскажите, кого еще можно взять в группу?
— Мы рекомендуем, — начал перечислять, загибая пальцы, Марсель Альбер, — Ролана де ля Пуапа, Жозефа Риссо, Ива Бизьена, Ива Майе, Дидье Бегена, Альбера Литольфа, Жана Тюляна, Альбера Прециози, Ноеля Кастелена, Раймона Дервиля, Андре Познански. Наверное, достаточно?
— Вы точно осведомлены, сколько нужно? Откуда знаете всех? — спросил Пуликен, а сам подумал, что эти ребята все уже хорошенько взвесили, обо всем поразмыслили.
— Сюда следовали вместе из Англии. Было время узнать друг друга. У каждого за плечами — целая одиссея, достойная пера Александра Дюма, — ответил Марсель Лефевр.
— И вы можете поручиться за каждого?
— Как за самих себя! — ответила тройка хором.
— Прекрасно. Изучим их дела. Но нам нужны еще врач и переводчики.
— Можем порекомендовать, — засверкал глазами Альбер Дюран. — Меня лично лечил Жорж Лебединский.
— Он что, русский?
— Родился в Киеве. А жил и учился во Франции, Чтобы примкнуть к «Свободной Франции», проделал сюда путь через Португалию, Кубу, Соединенные Штаты Америки.
— Хороший врач?
— Судя по тому, как быстро избавил меня от ангины, — дело знает.
— От ангины? Это уже кое-что. В России нам не избежать простуд. А что он еще может? В технике хоть малость разбирается?
Летчики переглянулись.
— В технике — не знаем, а в игральных картах толк понимает. Вчера обыграл в покер одного местного дельца. Кругленькую сумму положил в банк, — ответил Марсель Альбер.
— Зачем?
— Говорит, после войны собственной клиникой обзаведется.
— Предусмотрительный. Ну, что ж, тем лучше: чтобы самому выжить, будет о нас больше заботиться. Таков фронтовой закон.
— Ваша правда, майор, — подтвердил Альбер Дюран, — Теперь разрешите предложить кандидатуры переводчиков. Тоже следовали
— Давайте.
— Мишель Шик и Александр Стакович.
— Несомненно, русские.
— Да. Их родители эмигрировали во Францию… Обоих принимал де Голль, выразил им доверие. Оба могут летать на связном «потезе».
— Последнее немаловажно, Пожалуй, подойдут, — подытожил Пуликен.
— Разрешите еще предложить? — обратился Марсель Альбер.
— Пожалуйста.
— В дороге мы познакомились с лейтенантом Жаном де Панжем. Имеет опыт военного штурмана, правда, на истребителях не летал.
— Спасибо. Такой человек тоже нужен. А сейчас, друзья, отправляйтесь к механикам и подберите среди них умелых, энергичных помощников. Нам ведь на каждую машину потребуется три-четыре младших авиаспециалиста. Тут есть над чем поломать голову.
«Мушкетеры» ушли. А Пуликен погрузился в изучение личных дел рекомендованных. Чем внимательнее вчитывался в строки документов, тем более радовался. Десять сбитых фашистских самолетов на счету Альбера Литольфа, числились боевые победы за Роланом де ля Пуапом и Марселем Лефевром, Всего же члены формирующейся группы вогнали в землю 19 воздушных пиратов Гитлера. «Это составит начало традиций эскадрильи, которые предстоит приумножить в бескрайних просторах России», — подумал Жозеф.
Он отдавал себе отчет в том, с какими трудностями придется столкнуться на советско-германском фронте. Сложные условия воюющей страны, суровый климат, по всей вероятности, незнакомые самолеты… Но сознание, что его группе предстоит доселе неведомая миссия, придавало сил, вселяло твердое убеждение в ее исключительной важности, необходимости. Да, в круговороте войны, в которую втянуто множество стран, одна эскадрилья — песчинка в сравнении с масштабами действующих вооруженных сил. Но она — часть сражающейся Франции, носитель высокого духа свободолюбивой нации, не склонившей головы перед немецко-фашистскими оккупантами, Уже одним этим будут оправдываться все тяготы и лишения, все жертвы, приносимые на алтарь победы.
Пуликен раскрыл дело Ролана де ля Пуапа. На маленькой фотографии увидел простое лицо паренька с широким носом — картошкой, А вот объяснение тому, почему и как он примкнул к движению Сопротивления: «В неразберихе, царившей во Франции, казалось, что у нас отняли право воевать за ее независимость». Пуап морем перебрался в Англию. Служил в королевских ВВС, участвовал в боях. Потом ему представилась возможность выбора: летать на штурмовку вражеских объектов с авианосца, базировавшегося в Средиземном море, или отправиться на советско-германский фронт. «Решился на большое русское приключение со снегами и неизвестностью», — объяснял Ролан свой выбор новым друзьям в Раяке. (Какой француз признается в истинных мотивах своего поведения?) На самом же деле он искал настоящих воздушных схваток. Своей шпагой чести Пуап жаждал орудовать в полную силу, а это возможно было только в России, где, твердо верил, никогда не пойдут на компромиссы с захватчиками.