Шпага императора
Шрифт:
Да уж: почувствовать себя преданным одним из тех, кому верил как себе - то ещё удовольствие.
В душе шефа гродненских гусар, наверное, ещё теплилась надежда, что это какое-то недоразумение, и что с минуты на минуту появится тот самый поручик, но мне было совершенно ясно, что Жофре ушёл. Ушёл вместе с тем самым Бужаковским.
О чём и было сообщено генералу минут через десять: поручика нигде найти не могут, пленного тоже.
– Господа, прошу оставить меня, - кивнул нам с Родионовым на выход Кульнев.
– Встретимся у графа. Прошу извинить.
Мы
Ну и правильно: адреналин повышает уровень глюкозы в крови, и её нужно поскорее 'сжечь'. Физической активностью. Так что лучше пусть Яков Петрович клинком стулья и стол крушит, чем в себе такое пережигает.
...Здесь всё моё и мы, и мы отсюда родом: и васильки, и я, и тополя...
Почему мне вспомнилась эта песня?
Ни васильков, ни тополей по дороге не наблюдалось, но дело в принципе: это моя земля, и любой цветочек или сосенка роднее и дороже, чем европейский 'гомосапиенс' с оружием в руках, идущий по российским василькам и прочему клеверу.
И меня ни разу не волнует национальность - тех же самых природных французов или немцев в российской армии пруд пруди.
Ладно немцы - французы природные: граф Ламберт, генерал де Сен При...
И несть им числа.
Но они теперь РУССКИЕ. И бьют своих сородичей по крови так, что только брызги летят. Кровавые брызги.
Насколько я помню, сам Бонапарт предложил свою шпагу России, но Матушка-Екатерина, в своё время, её не приняла.
Обидно - неплохого генерала в перспективе могла приобрести русская армия.
Короче: дело не в национальности, а в том, что ты делаешь на земле Российской Империи.
Но это лирика, а суровая проза жизни требует поскорее воплотить бушующую во мне ненависть в конкретную засаду для наглецов, марширующих по моей земле. И вряд ли времени имеется много...
На этом совещании у Витгенштейна я даже вякнуть не посмел - одних генералов присутствовало восемь. Не говоря уже о полковниках. Из обер-офицеров, не считая адъютантов, был один я.
А чуть ли не у каждого из генералов имелось своё особое мнение по поводу планирования дальнейших действий. Одни предлагали немедленно атаковать заслоны, обнаруженные на берегу Истры, другие - предпринять поиск на Полоцк, третьи - отступить к Режице или вообще не дёргаться, а оставаться в Себеже, чтобы при подходе корпуса Штейнгеля, каковой факт ожидался через две-три недели, устроить французам 'молот и наковальню'...
Я озвучил свои предложения непосредственно Сиверсу, и тот, когда появилась возможность говорить, донёс их до собравшегося 'общества':
– Капитан Демидов предлагает силами своего отряда заблокировать возможный
В общем, мне разрешили. И предоставили ещё с полсотни родионовских казаков в качестве прикрытия и разведки.
Чтобы мы смогли успеть пораньше на Режицкий тракт, Витгенштейн выделил местного - Матвей, наверное, и так бы нас проводил лесными тропами, но ему была обещана за помощь армии та самая строевая лошадь, на которой он указывал путь моему отряду. А это, для местного крестьянина, целое состояние.
Поэтому вывел нас проводник на тракт очень качественно - отпустил я его на вновь приобретённом жеребце со спокойной совестью.
А место - ну очень подходящее. Мои минёры немедленно уподобились 'бандерлогам' и полезли на деревья, ветви которых образовывали купол над лесной дорогой. Егеря, вопреки своему основному предназначению, взялись за лопаты. Казаки умчались навстречу возможного продвижения французов. Кроме одного - того, кого Кречетов увёл на ближайший холм обучать запуску сигнальных ракет.
Работа кипела. Даже я сам присоединился к подготовке фугасов для наших 'гостей' - взял лопату, и выгребал достаточно нелёгкую землю из жерл будущих 'пушек'.
Щебня и гальки для их заряжания было катастрофически мало, картечи с собой практически не захватили, так что пришлось снаряжать фугасы, чёрт знает чем - вплоть до сосновых шишек. Шишек, конечно, молодых и плотненьких. Смешно, понимаю, но не песком же фугасы заряжать, а эти 'дети сосен' может ещё и загореться вылетая успеют... В один фугас, правда, кроме всего прочего, снарядили бочонок скипидара, изготовлением которого озаботил своих подчинённых в последние две недели безделья.
Вроде всё. Егеря, отработав землекопами, и сами нашли себе подходящие позиции.
Ждём гостей.
– Идут, Вадим Фёдорович, - доложил мне запыхавшийся казачий хорунжий Самойлов, - полуэскадрон кавалерии, а за ним батальон пехоты следует.
– Понятно. Кавалеристов пропускаем, а инфантерию встретим. Вас заметили?
– Да Боже упаси!
– оскорбился хорунжий.
– Мы - казаки.
Ясненько: углубляться в эту тему себе дороже.
Батальон, это немного, значит, в небо уйдёт одна ракета: 'Обнаружено движение противника на тракте незначительными силами'. Ещё две можно будет использовать в качестве оружия. Дохленького, конечно, скорее психологического, чем боевого...
Потянулись минуты ожидания. Приблизительно через полчаса послышался дробный перестук копыт и показался кавалерийский авангард. В синих драгунских мундирах, но с киверами на головах, а не в касках. Действительно около полусотни. В принципе, тридцать казаков, предварительно шарахнув по ним из ружей, могли запросто вырубить под корень всю эту германскую шелупонь практически без потерь. Но нас интересовала 'рыба пожирнее'. Ожидаем пехоту.
А эти никуда не денутся - пройдут версты три и развернутся на звуки катавасии, которая здесь планируется. Вот тогда хорунжий со своими хлопцами их и встретит.