Шпагоглотатель

Гуларт Рон

– Простите, я поскользнулся.

– Если хочешь выиграть у меня в зениц, будь попроворней.

Поиграв с полчаса, Джолсон допустил новую неловкость. Набор препаратов правды выскользнул у него из-за пазухи и отлетел к Джейнвею.

– Ох уж эта молодежь с ее наркотиками, – улыбнулся репортер, поднял металлическую коробку и передал ее обратно.

В итоге Джолсон выиграл у Джейнвея шестьдесят три доллара. Затем попрощался, осторожно выбрался во двор и угнал грузовик цветочника. Он имел документы Джейнвея и отпечатки пальцев его правой

руки. Когда же выехал на дорогу, ведущую к острову, он вплоть до кончиков пальцев был Флойдом Джейнвеем…

Посреди голубой глади озера лежал испещренный белыми точками кружащихся птиц светло-зеленый остров. Папоротники, пальмы, перекрученные лианы, пятна цветов – ранним утром все просматривалось четко и ясно. На вершине отлогого холма стояло украшенное орнаментами и завитками мраморных листьев нежно-желтое здание с колоннами.

На пристани сидел маленький бородатый человечек в плотном коричневом плаще и, обернувшись, наблюдал, как Джолсон поднимается по вьющейся, выложенной плитками дорожке.

– Хочешь, чтобы я перевез этот гроб с музыкой? – спросил он.

– Я приехал чуть раньше намеченного времени. Меня зовут Флойд Джейнвей, – сказал Джолсон.

Бородач выбрал из кучки камней, лежавшей рядом, плоский голыш и запустил его. Камень запрыгал по воде.

– У нас здесь ничего, кроме холодильника для замороженных, нет, мистер.

– Я журналист Флойд Джейнвей, – сказал Джолсон. – Передай Пурвьянсу, что я здесь.

Мужчина встал, рассыпая грубыми сапогами плоские камушки.

– Стойте, где стоите, мистер. Медленно достаньте документы и бросьте их мне. Прямо на ваш зад сейчас нацелено три лазера, а еще два готовы подрумянить вам щеки.

Джолсон кинул ему пакет с документами.

– Что это у вас на руке, татуировка?

Бородач промолчал и подошел к Джолсону ближе.

– Поднимите большой палец правой руки, мистер. Он перевел взгляд с документов на большой палец Джолсона. Хлопая крыльями, на левое плечо мужчины опустился голубь. Татуированной рукой бородач раскрыл птице грудь, и оттуда выскочил маленький микрофончик.

– Он тот, за кого себя выдает. Высылайте катер. Джолсон ждал недолго. С дома с колоннами поднялся алый катер, подлетел к пристани и завис над ним…

Кресло-качалка было усеяно орлами. Черные, с распростертыми крыльями, переплетаясь в сложном резном узоре, они покрывали всю его поверхность. В кресле, медленно покачиваясь, сидел человек с плотно сжатым ртом. На нем были матерчатые штаны, свитер и широкополая шляпа с пером. Квадратными гладкими пальцами он держал трубку с желтым чубуком. Это был крупный, с широким лицом мужчина, который, даже расслабившись, держался прямо.

– Я, конечно, не хочу вас обидеть, – сказал он, – но мне кажется, что вы родились не на Земле. Я прав?

Джолсон сел поудобнее в мягком кресле напротив Максвелла Пурвьянса. (Джейнвей родился на Барнуме.)

– Да, – подтвердил он.

Небольшая

комната была буквально закутана в материю, на полу лежали цветастые ковры, стены занавешивали тяжелые гардины. Прямо за головой у Пурвьянса висел вышитый символ «Земля превыше всего».

– Я определяю это безошибочно, – ноздри его расширились. – Такие вещи прямо чую.

– А может, вы это чуете дохлую кошку у себя под стулом? – поинтересовался Джолсон, показывая туда мыском башмака.

– Нет, эта свежая, – ответил Пурвьянс. – Я на них проверяю еду. Видимо, завтрак был отравлен. Индивидуальную попытку отравления гораздо легче обнаружить, чем отравление, организованное властями. Водопроводная вода отравлена девятнадцатью различными ядами. Десять смертельных на случай, если вы измените политические убеждения, пять других доводят человека до упаднического образа жизни и нестандартных па в танцах, а четыре яда заставляют голосовать за кандидатов с социалисти ческим прошлым. Никогда не пью воды.

– А что же тогда?

Пурвьянс постучал кольцом с печаткой по кувшину на ближайшем столике.

– Яблочный сидр. Старинный земной напиток. С других планет я ничего не ем и не пью, мистер Джейнвей. Земные продукты, и только их.

– С Землей ничто не сравнится, – сказал Джолсон. – А каковы ваши планы в отношении других систем, мистер Пурвьянс?

– До моей победы или после?

– Расскажите сначала до.

– Видите ли, мирами предначертано управлять Земле. К несчастью, в течение двадцати тысяч лет на Земле был так называемый умственный застой, чем воспользовались власти других планетных систем. Я верю, мистер Джейнвей, в права Земли, равно как и в то, что она снова станет центром вселенной.

– Я считал, – сказал Джолсон, глядя на раскачивающегося в кресле руководителя «Группы А», – что вы своего рода пацифист, борец против войн.

– Да, я против войны, если ее начал не я! – воскликнул Пурвьянс, поправляя упавшую на широкий лоб прядь прямых волос. – Скажу вам, – только это между нами, мистер Джейнвей, – в настоящее время я набираю большую группу военных советников. Кроме того, с Земли, из местечка под названием Париж, мне телепортировали одного – очень известного модельера. Чтобы разработать форму для членов «Группы А». Чертовски трудно было найти подходящего человека, так как я приказал своим лейтенантам подобрать не какого-нибудь гнома, а крепкого, мужественного парня.

– И удалось найти такого?

– Откровенно говоря, он не совсем из Парижа. Он родом из Небраски, а в Париже проводил отпуск. Там мы его и схватили. Посмотрели бы вы его, какие он делает эполеты.

– Сколько здесь с вами живет народу?

Пурвьянс с отсутствующим видом опустил руку и потрогал дохлую кошку.

– Хочется сидра, а испытать его не на ком. Вы не?..

– Нет, вернемся к военным советникам. И модельерам.

– Так вот. Они у меня здесь, – сообщил Пурвьянс. – Я держу их на льду.