Шпион императора

Слепухина Ирина

Справившись, наконец, с грибочком, граф аккуратно положил двузубую золотую вилочку и вопросительно глянул на Юрия.

– Вы о чем-то хотели спросить меня?

– Не совсем… просто подумал, что при ваших связях… например, господин Горсей, или тот же Паули, уверен, знают не меньше Петра Афанасьевича, а получить от них сведения, наверное, проще.

– Как говорят московиты – един ум это хорошо, но двое много лучше. Верно? – улыбнулся граф. – И потом, того, что может знать Вельяминов, могут совсем не знать Горсей или Паули, хотя и являются агентами Годунова. Не забывайте, он свой.

– Я это помню, а потому уверен, мне, пришлому, от

его тайн прок будет невелик.

– Поживем – увидим! Вспомним местную пословицу: пытка не есть… один момент… попытка не пытка? – Совершенно верно. Ваши успехи впечатляют, господин граф! Скоро вы будете знать русские пословицы как коренной московит.

– Еще бы… с таким учителем, как вы! – И, прижав ладонь к сердцу, граф на минуту замер, тем самым выражая восхищение педагогическими талантами своего помощника.

– Осторожнее, господин посол! – засмеялся Юрий. – Еще возмечтаю о себе лишнее да зазнаюсь, спаси Бог!

Варкаш, разом посерьезнев, только отмахнулся.

– Никоем образом, мой молодой друг! В вас слишком развито нравственное начало… – граф помолчал, разглядывая свои тщательно отполированные ногти, и неожиданно задал странный вопрос:

– Я ошибаюсь, или вас огорчило, что прием у Годунова не позволил никому из нас насладиться красотами Кремля? Возможно, вам хотелось бы познакомиться с его интерьерами поближе?

– Еще бы не хотелось… о таком я даже мечтать не смею!

– Вот и напрасно… вы заслужили эту маленькую награду за свои труды! И я с удовольствием берусь это устроить.

От одной лишь мысли о такой возможности Юрий так разволновался, что, не найдя слов, лишь недоверчиво глядел на Варкоша – а ну как тот пошутил?

– Вижу, я угадал! – кивнул Варкаш. – Значит, будем действовать.

– Но.. господин посол! В Кремль никого просто так не пускают… тем более таких как я – то ли фрязин, то ли что похуже!

– Просто так, разумеется не пустят! – Варкаш усмехнулся. – А вот если… как это здесь говорят… намаслить?

– Подмаслить… – быстро поправил Юрий, с нетерпением ожидая продолжения.

– Ага, значит – подмаслить… – удовлетворенно повторил граф и, глянув на Юрия, лукаво подмигнул: – а еще говорят – «не подмажешь – не поедет»! Смысл, как я понимаю, единый, и мы, как люди трезвые, так и поступим.

– И вы полагаете, что они, там… возьмут?!

– Вы меня простите… если это вас шокирует, господин Георг, но в Московии берут все и везде, за очень редким исключением!

– Но мне как-то неловко… – пробормотал Юрий, огорченный высказыванием посла. – Если все так как вы говорите, то вас могут бессовестно ободрать. Тогда разрешите и мне…

– Не разрешу! – Варкаш рубанул перед собой воздух, будто отсекая невидимую помеху, и возмущенно фыркнул. – Вы говорите с дворянином, а не с торговцем! Пусть это вас не волнует, господин Георг… лучше готовьтесь ко встрече с вашей мечтой. Я же немедленно займусь этим делом и для начала нанесу один очень важный визит…

Глава 5.

Юрий, конечно, понимал, что у посла австрийского императора, да еще прожившего в Москве немало лет, связи должны соответствовать его весу и заслугам, но, помня о медлительности московитов, все же приготовился к долгому ожиданию. Поэтому, когда на третий день после их разговора Варкаш за ужином, как бы между прочим, сообщил ему, что завтра его ждут в Кремле, Юрий не поверил своим ушам.

– Как… ждут? Так скоро… как это вам удалось?!

–

У меня большие связи… я этого не скрываю! И еще… – граф лукаво усмехнулся, – пришлось, конечно, подмаслить… видите, я запомнил! В результате всех этих действий меня свели с одним очень любопытным человеком, то ли из охраны, то ли из нотариусов, то ли из агентов, тут я, признаться, запутался, да это и неважно. Одним словом, человек, который всех знает, все умеет и везде вхож. Говорят, умен, жаден и беспринципен, но слово свое держит, понимая, что тем и живет. – И видя, что Юрию не терпится задать следующий вопрос, Варкаш остановил его: – Все, все…я сказал главное! А теперь позволим себе спокойно поужинать, и тогда я вам все расскажу…

Юрий почему-то ожидал, что ему придется осторожности ради переодеться в местное платье, но этого не понадобилось – графа предупредили, что разумнее всего будет надеть привычное немецкое платье – «токмо попроще, в коем обычно ихние лекари ходят…». Поэтому нарядный плоеный воротник и шляпу с белоснежными перьями страуса пришлось заменить на менее заметные, да еще вооружиться малым кожаным сундучком, набором склянок с лекарственным зельем и даже необходимым инструментарием, благо стараниями Юсупыча – его старого учителя, Юрий во всем этом хорошо разбирался.

– Вы великолепны в этой роли, господин Георг! – восхитился Варкаш, чрезвычайно довольный своей затеей. – Удачи вам, мой друг, удачи! Однако ж, на всякий случай, будьте осторожны. Московиты есть московиты…

Как было условлено с таинственным нотарием, или дьячком, они встретились неподалеку от Спасских ворот, и Юрий сразу понял, что несмотря на неприметную внешность и смиренные манеры, «человечек» этот далеко не прост, слишком уж умным и цепким был его взгляд, причем взгляд этот менялся в зависимости от ситуации, разом превращаясь в подслеповатые глаза замардованного писаниной дьячка. Он подметил это, стоило им поближе подойти к охране у ворот. Утро было ранним, стражники скучали и, заметив странную пару, тут же окликнули:

– Эй, Савелич! Ты куды это с утра пораньше лекаря потащил? Может, Фекла твоя рожать собралась? Али Марфа? Давай признавайся, старый блядун!

– Немчина хоть постыдились бы, кобели несуразные! – огрызнулся Савелич и, схватив Юрия за руку, потянул за собой. – Пошли, господин дохтур, пошли отсюдова! Тама вон сколько людишек в немощи лежащих ждут тебя – не дождутся, а энти… лишь бы позубоскалить… штоб их лихоманка скрутила!

Юрий был уверен, что упоминание о «людишках, в немощи лежащих» – легенда, сочиненная для большей достоверности, но видно Савельич на самом деле был мастер на все руки, умевший извлекать пользу из любой ситуации. Юрий и оглянуться не успел, как оказался на каком-то хозяйственном дворе, где его тут же окружила толпа болящих, судя по одежде – из мелкого служебного люда. Правда на одре из них никто не лежал, но каждый пришел со своей хворью и теперь ждал от него помощи, гомоня и переругиваясь с Савельичем, который очень ловко пытался оттеснить их подальше. Как показалось Юрию, явно напоказ – ибо сам же их привел и, небось, не задаром. Мог ли он оставить без надежды и помощи этих бедолаг? Вот так и получилось, что он освободился лишь к полудню, истратив весь запас лекарств и одурев от жалоб, ругани и толкотни. Потом он долго мылся и чистился в каком-то подвальчике, где, к счастью, было много воды. Тут же вертелся неугомонный Савельич, и под конец Юрий не выдержал: