Шпион умирает дважды
Шрифт:
Должно быть, оглушенный неслыханной цифрой, тем, что странный богач вернул ему и взятую в долг тридцатку, Рыжий не торговался. Джеймс предложил ему самому, хорошо знакомому с правилами проживания в пограничной зоне, обдумать подходящий план. На том и расстались.
Эта их встреча в кафе была третьей, решающей.
Кажется, Рыжий, к этому времени покончив с едой, почувствовал, что богатый чужак размышляет о нем, но истолковал это по-своему, опасаясь, как бы его не надули в самом начале.
— Мне нужны деньги. Задаток, — сказал он твердо.
— Деньги при мне. Я привык держать слово.
— Хозяин, — начал
— Короче! — оборвал Джеймс его угрюмое длинноречие. — Твое условие?
— Еще одну.
— Ну ты и жук, дядя! — в искреннем восхищении присвистнул Джеймс. — Две штуки за какую-то паршивую морскую прогулку! Смеешься?
Впрочем, такой вариант он предвидел, был готов, что жадный островитянин, поразмышляв на досуге, как бы не упустить верный куш, сдерет с нечаянного клиента семь шкур. Такой оборот тоже входил в расчет Джеймса, но вот немного осадить, попридержать нахала следовало, а то, чего доброго, примется набавлять за сложность, за точность и дальность, за погодные и климатические условия, будто Джеймс печет сотенные, как эти блины.
— Послушай, а что если я шепну о тебе кому следует?
Рыжий не повел и бровью, только засопел, склонясь ближе к столу:
— Ты эти штучки брось! Не тобой пуганный. В случае чего я из тебя вот этими выжму все масло до капли. — Он тряхнул руками, едва не свалив пузатенькую керамическую вазу с салфетками.
— Ну хорошо, хорошо, не будем. Я пошутил. Твой аванс — десять сотенных — в книге. — Джеймс кивнул на угол стола, где лежал обложкой кверху «Остров сокровищ» Стивенсона на плохой, чуть ли не макулатурного издания, пего-пестрой бумаге, делавшей неряшливым книжный обрез. — Потом возьмешь, когда будешь уходить. Кстати, о доверии… — Джеймс небрежно откинулся на спинку стула. — Я привык полагаться на людей, с которыми имею дело, и не хочу, чтобы в будущем между нами возникали недоразумения или какие-то трудности. Мне нравится, что ты так серьезно относишься ко всему, и мне кажется, на тебя можно положиться. Но ты боишься, что с тобой обойдутся нечестно, что тебя обманут…
Рыжий с беспокойством следил за приглушенной речью напарника, пытаясь уяснить, куда он клонит.
— Так вот, мое доверие к тебе абсолютно. Если ты решишь, что я нарушаю договор, пытаюсь надуть с твоей долей, можешь разделаться со мной, и это будет справедливо. Я решил отдать тебе пистолет, с которым никогда не расставался. Он там же, в вырезе книги. Не волнуйся, не выпадет, страницы подклеены, дома подрежешь. Можешь носить его при себе, можешь спрятать подальше. Дело твое. Будь осторожен. Случайно не выстрели, в нем полная обойма. Я хочу, чтобы в отношении ко мне у тебя ни в чем не оставалось и тени сомнений и чтобы ты понял: мы делаем одно общее дело, выгодное обоим.
Судя по недоверчивому, смятенному выражению лица, Рыжий не совсем понял, на кой ляд ему еще и пистолет, но то, что давали, а не отнимали, ему явно понравилось, ибо упускать, что само плыло в руки, Рыжий не привык. На этом и строил Джеймс нехитрый расчет.
— Значит, договорились?
— Идет.
Теперь, после завершения разговора, можно было и расслабиться, со скучающим видом оглядывая зал. Аккуратные старушка
— Вот что, — сказал он Рыжему, — сейчас уходи через кухню. Так надо. В случае чего — мы из санэпидемстанции, проверяем, как утилизируют отходы производства. — Он с сомнением еще раз оглядел нескладную фигуру Рыжего. — Тебе лучше помалкивать, я сам все улажу.
По случайности, никто не встретился им в кухонном заповедном царстве и двери подсобок, за которыми ощущалось движение людей, тоже были прикрыты. Они благополучно миновали коридор и вышли во внутренний дворик, заставленный проволочной тарой из-под молочных бутылок. Почти вплотную ко входу был подогнан «Москвич» с надписью на фургоне «Продукты». Шофера нигде поблизости не обнаружилось, должно быть, оформлял накладные на привезенный товар, но ключ зазывно торчал в замке, и блестящий брелок из нержавейки в виде кукиша еще покачивался на кольце, будто его только что трогали.
— Садись на правое сиденье! — приказал Джеймс.
— Зачем? — удивился Рыжий.
— Потом объясню. Садись, — повторил Джеймс, и потрепанный продуктовый фургон, в бешеном вращении с места черня колесами асфальт, устремился к овальной арке, которую уже на выезде пересекала косая солнечная полоса.
V
— Что случилось, Круминьш? Докладывай.
— Крот ушел. В кафе его нет.
Эфир затаенно молчал.
— Так… — вскоре вновь раздалось знакомое. Янис с тобой?
— Радом. Рыжий тоже исчез.
— Запасной выход проверили?
— Пусто. Никто ничего не видел. Внутренний дворик глухой, посторонних там не бывает. Официантка утверждает, будто бы недавно у входа стоял продуктовый фургон, зеленый «Москвич». Номеров, конечно, она не помнит.
— А шофер?
— Пока не объявился. У него где-то неподалеку отсюда живет подружка. Видимо, решил к ней заскочить.
— Ладно, с ГАИ я свяжусь, оповещение будет. Хотя вряд ли «Москвич» угнали надолго. Наверняка бросят за несколько кварталов. Сейчас надо отыскать шофера и установить Рыжего. Крот теперь в гостиницу вряд ли вернется. Ясно? Действуйте. И держите меня в курсе.
Динамик умолк, и голос руководителя как отрезало.
VI
— Эй, помоги мне! За что-то зацепился.
В сарае было адски темно, но зажигать фонарь, не привлечь бы внимание, не решились.
— Ты даже не спросишь, как меня зовут! — В темени Джеймс не видел собственной руки, но ощущал близкое дыхание Рыжего.
— Зачем мне знать твое имя? Ты был и уйдешь. А мне оставаться. Нащупал?
Джеймс освободил крученый фал от державшего его крюка в деревянной стойке сарая, подхватил груз снизу.