Шпион в костюме Евы

Хмельницкая Ольга

Гнучкина в ужасе оглянулась, а потом схватила Еву под мышки и, тяжело дыша, поволокла ее по полу. Острая замерзшая солома впивалась девушке в спину, блузка трещала по швам и рвалась. Актриса поскользнулась, упала, снова встала, еще раз рухнула прямо на Ершову, чуть не задушив ее своим полным тяжелым телом, но затем опять вскочила на ноги и потащила едва дышавшую Еву по неровному земляному полу. Окно было уже рядом. Из него дул ледяной ветер. В помещение влетал рой снежинок. С трудом дотащив девушку до окна, Гнучкина принялась

подталкивать девушку вверх.

– Помогай! Цепляйся! – придушенно выла Гнучкина.

Сзади еще раз звякнуло. Ужас придал актрисе сил. Она напряглась и сделала хороший толчок, как штангист. Ева упала грудью на покосившуюся оконную раму, зацепилась цепочкой, соединяющей наручники, за какой-то выступ и, перевалившись, рухнула головой вниз в сугроб. Спустя мгновение прямо на нее обрушилось тяжелое тело Гнучкиной. От удара Ершова на мгновение потеряла сознание, но холодный снег быстро отрезвил ее.

– Бежим! Бежим! Быстрее в лес! – продолжала глухо завывать женщина, пытаясь тащить Еву по глубокому снегу. Снежинки падали и падали сплошной белой стеной.

Ершова с трудом встала на дрожащие ноги, упала, снова встала и медленно заковыляла в сторону больших елей, нижние ветви которых тонули в огромных сугробах.

«Десятка» ползла по дороге, стараясь попасть в колею, сделанную предыдущими машинами. Снег все шел и становился, казалось, со временем все гуще и гуще. Ферма, стоявшая на холме, медленно приближалась. Темное кирпичное сооружение казалось зловещим.

– Людей там не видно, – сказал Чабрецов, пристально смотрящий на здание, до которого оставалось около семисот метров.

– Проверим, – коротко ответил Владимир Евгеньевич.

Машина почти касалась поверхности дороги и каждую секунду могла сесть на брюхо. Колею, по которой ехала «десятка», быстро заносило снегом.

– Резина зимняя? – спросил Денис Леонидович полковника.

– «Вредештайнер Сноустар», голландская, – кивнул Рязанцев. – Может, и доедем.

– В крайнем случае, я подтолкну, – сказал Чабрецов.

Владимир Евгеньевич кивнул. В эту же секунду колеса «десятки» провалились в какую-то яму, невидимую под снегом. Колеса завизжали и сорвались в пробуксовку.

– Вот и наступил момент, когда нужно толкнуть, – вздохнул полковник.

Он поднял голову и посмотрел на здание вдали, полускрытое плотной пеленой падающих снежинок. Черное, приземистое, длинное, оно было похоже на лениво лежащего на холме зверя.

«Ева, Ева, где ты сейчас?» – с тоской подумал Евгений Владимирович, помимо воли вспоминая оливковую кожу девушки и ее темные восточные глаза.

Чабрецов вышел из машины и уперся руками в задний бампер застрявшей «десятки». Двигатель взревел. Раз! Два! Машина продвинулась на пару сантиметров и снова застряла в сугробах, которые росли не по часам, а по минутам.

Летящий с обрыва

«Порш» тяжело переворачивался в воздухе. Люди стояли и смотрели, как огромная машина мнется и корежится с каждым ударом о землю, окна ее разлетались мелкой стеклянной пылью. Внедорожник сделал последний кульбит и тяжело приземлился в ручей, подняв тучу брызг. При этом машина глубоко зарылась в грязь. В наступившей тишине было слышно, как шелестит камыш и испуганно чирикают снегири.

– Обалдеть, – громко сказал пилот «Сузуки». Его штурман потрясенно молчал, открывая и закрывая рот, из которого не доносилось ни звука.

– Мама дорогая! – воскликнула Диана.

– Они там хоть живы? – прошептала Люда.

В следующий момент все вчетвером уже бежали к «Поршу», беспомощно лежавшему колесами вверх.

Зайдя в обжигающе холодную воду, Люда присела и заглянула в выбитое окно.

– Машина-то хоть не взорвется? – испуганно спросила ее полненькая Грицак.

– Нет, – покачал головой штурман «Сузуки», который наконец обрел способность внятно выражаться, – у этого автомобиля при перевороте на крышу автоматически глушится двигатель.

– Да! Но все равно машину жалко! – раздался из «Порша» женский голос, и в окно неспешно вылезла крупная девица. С другой стороны в воду плюхнулось еще одно тело, также выползшее из разбитого в хлам транспортного средства.

– Пупсик, ты не пострадал? – зычно крикнула девица.

– Нет, – радостно засмеялся стокилограммовый пупсик, выныривая из камышей, – у нас хорошая, крепкая, надежная и безопасная машина.

– Была.

– Да, – согласился пилот «Порша», – но это ничего. Мы купим новую.

– Только на этот раз не черную, – сказала штурман внедорожника, смотревшего в небо всеми четырьмя колесами, – черное мне не идет, лучше белую или розовую.

– Ладно, дорогая. Купим зеленую, как у Коровкина, – легко согласился пупсик.

В этот момент с противоположного склона ручья раздался рев и показался красный «Паджеро». Прямо за ним, впритирку, ехала бежевая «Нива». Они лихо форсировали водную преграду и, обдав грязной водой людей, собравшихся у перевернутого «Порша», помчались вверх по склону. При этом красный «Паджеро» аккуратно объехал по обочине грязный «Сузуки» и стоящий впритирку с ним ржавый «УАЗ» Люды и Дианы.

– Даже не остановились! – ахнули девушки. – А вдруг нужна какая-то помощь? У нас же ЧП! Перевернулась машина.

– А им все равно, – нахмурившись, ответил пилот разбитого «Порша», – им нужен приз.

– Нам тоже он нужен! Очень! – подала голос Диана.

– Им очень-очень нужен приз, – уточнила штурман «Порша», лежащего в ручье вверх колесами, – у них долги.

Красный «Паджеро» взобрался на вершину холма и исчез. За ним пробралась и бежевая «Нива».

– Они едут вместе! – осенило Диану. – «Нива» «паджерику» не конкурент! Наоборот!