Шпионка его Светлости или Рабыня с короной
Шрифт:
– Нет! Через неё мы можем выйти на заказчиков.
– Я могу добыть через неё информацию.
– Не смей к ней подходить, - прорычал Ромул. Он знал, что Морт может из кого угодно выбить правду, но...не мог сейчас принимать таких решений.
Быстрым шагом он направился в сад, стремясь скрыться ото всех. Как?! Как он мог не замечать, кто она такая?! И ведь подобрали девчонку, которую он не может прочитать. Но главное не это. Она изменила ему... ИЗМЕНИЛА! Он бы мог поверить в то, что она не понимала, кому и зачем передает сведения, что не понимала, во что ввязалась...
Заклятье подчинения снять невозможно, это знает каждый. Сильные маги, такие как сам Ромул, просто не позволят на себя его наложить, да и маги попроще выкрутятся. Но чтобы неопытная девочка, обладающая непонятными зачатками магии, смогла такое провернуть? Бред! Она все сделала осознанно... И была с другим мужчиной, и подсыпала яд, и сдавала его... Ромул с силой ударил по стволу дерева так, что оно покачнулось.
За что ему все это? Почему все женщины, которые оказываются рядом с ним, предают его? Виталина... Он даже не знает, сможет ли когда-нибудь забыть её. При мысли о том, что другой мужчина прикасался к ней, начала дрожать земля. Стоп. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Нельзя терять контроль над силой.
Повелитель приказал принести бочонок вина и закрылся в своих покоях.
***
Меня притащили в темную сырую камеру. Под потолком было окно с решетками. Здесь не было даже кровати, просто холодный каменный пол и все. Площадь очень маленькая, не больше трех квадратных метров, на которых была и дыра в полу, из которой ужасно воняло испражнениями. Мне было очень плохо, и я даже не знаю, что болело больше: душа или голова? Я потеряла Ромула. Не думаю, что он сможет простить меня после такого. Вопрос лишь в том, когда за мной придут, чтобы казнить. А может, он сделает это сам? Говорил ведь, что лично казнит всех причастных. Принять смерть из его рук, в общем-то, не самая плохая штука, которую можно себе представить.
Я свернулась калачиком на грязном полу. Левая часть головы пульсировала болью, но я не обращала внимания. Какой смысл, если я и так практически труп? Без Ромула я не хочу жить. И ведь сама во всем виновата! Не знаю, изменилось ли что-то бы, расскажи я всю правду тогда, после купания на реке... Теперь уж ничего не попишешь. Его удар разрушил все, что мы построили за этот короткий срок. Короткий, но самый счастливый период в моей жизни. Я благодарна Ромулу за то, что с ним я узнала, что такое любовь. Он наверняка думает, что я ему изменила. В каком-то смысле... Если бы я могла сопротивляться, то не позволила бы Алану прикоснуться ко мне.
Наверное, даже если я ему все расскажу, он мне не поверит. Даже плакать сил не было, и я так и уснула.
Проснулась уже ночью, когда из окошка потянул холодный сквозняк. Голова болела меньше, но начало тошнить. Опустив взгляд, увидела на полу перед дверью поднос с похлебкой и хлебом. Я даже не буду пытаться встать, чтобы это съесть. Нет ни сил, ни желания.
Что сейчас делает Ромул? Представить страшно, как ему плохо. Как же мне хочется все
Раздались шаги, в двери щелкнул замок. В мою тюрьму вошел Морт. Он рывком посадил меня и прислонил к стене. Выражение лица у него было мрачным, но решительным.
– Кто тебя подослал?
– спросил он. Я даже не думала врать или отпираться.
– Алан Гредворд.
– Зачем?
– Я уже говорила.
Пощечина, от которой голова снова начала болеть.
– Зачем?
– тем же тоном спросил Морт.
– Я должна была сообщать то, что вижу и слышу.
Я рассказала Морту все как на духу, ничего не утаивая и не скрывая: и про реку, и про мое решение выйти из игры, и про сегодняшние события. Не утаила даже эпизод с изнасилованием.
– Красиво врешь, - вздохнул он.
– Твои хозяева тебе не сказали, что заклятье подчинения снять невозможно? Можно помешать его наложению, но не снять.
– Я не лгу. Делайте что хотите, но я сказала вам всю правду, - я отвернулась от него, вновь свернувшись калачиком. Голова снова разболелась.
Морт несколько секунд сверлил меня странным взглядом и, наконец, вышел.
Он громко хлопнул дверью, и я вздрогнула от волны боли, пронесшейся в голове. Скажет ли он Ромулу то, что узнал от меня? Наверняка, а иначе, зачем вообще приходил?
Надо же, никогда мужчины не поднимали на меня руку, а сегодня сразу двое... Воспоминание о том, как Ромул ударил меня отозвалось острой болью в сердце, и я снова не сдержала слез. Понимаю, что заслужила, но как же больно... Плач ещё сильнее начал раскалывать и без того больную голову. Я сама не заметила, как провалилась во тьму.
***
Ромул пил уже два дня, но это почти не помогало. На душе скребли кошки, он все время думал о Виталине. Как она там? Понимал, что она предательница и он должен отдать приказ о её казни, но не сможет. Просто не сможет. Он вызвал к себе Морта. Все же, с его обязанностям опасно вот так выпадать из жизни на два дня.
– Что с Виталиной?
– спросил он друга, выходя из спальни и застегивая рубашку.
– Ну и видок у тебя, - пробурчал Морт, оглядывая Ромула.
– Плохо. Стража говорит, ни разу ничего не съела, почти не встает.
Повелителя очень встревожила эта новость.
– Почему мне не доложили?
– резко спросил он.
– Ты сказал не беспокоить тебя. И потом, разве ты не собираешься казнить эту тварь? Какая разница, в каком она состоянии?
– А ты не думал, что она может нам пригодиться?
– Я её допросил. Эта сучка начала врать и...
– он не договорил. Ромул от души врезал ему.
– Ещё раз её оскорбишь, и я казню тебя, - жестко сказал Повелитель, отряхивая руку.
Морт поднялся с пола, держась за скулу.
– Почему ты так ведешь себя?
– изумленно спросил он.
– Почему ты ослушался прямого приказа?! Я ясно сказал, что её трогать не нужно!
– Ты был не в себе, а нам нужна была информация! Она назвала имя.
– А о чем врала?
– нахмурился Ромул.