Шпионка Гарриет
Шрифт:
— Там совсем не так плохо, — повторила миссис Велш и вернулась к своей тарелке.
Это уже было слишком. Ничего не получалось. Они глубоко погрязли в своем самодовольстве. Гарриет набрала в легкие побольше воздуха и снова, как можно громче, заорала:
— Будь я проклята, если пойду туда!
— Хорошо, уже достаточно, — встала миссис Велш. Она была ужасно сердита. — Пойди прополощи рот мылом. Мисс Голли, мисс Голли, можно вас на минутку? — Ответа не последовало, и миссис Велш позвонила в колокольчик, стоящий на столе. Появилась кухарка.
Гарриет
— Позовите сюда мисс Голли, — когда кухарка вышла, мать брезгливо взглянула на Гарриет. — Иди в свою комнату. Мисс Голли скоро к тебе поднимется.
— Но…
— В комнату, — твердо повторила миссис Велш, указывая на дверь.
Чувствуя себя последней идиоткой, Гарриет вышла из столовой. Она поколебалась секунду, не остаться ли внизу и не попытаться ли подслушать под дверью, но это казалось слишком опасным.
Она пошла в свою комнату и стала ждать. Оле-Голли появилась через несколько минут.
— Ну, что там такое со школой танцев? — дружелюбно начала она.
— Я туда не пойду, — кротко проговорила Гарриет. Кричать на Оле-Голли глупо — это она всегда чувствовала. С Оле-Голли у нее никогда не возникало, как с родителями, ощущения, что ее просто не слушают.
— А почему? — с интересом спросила Оле-Голли.
Гарриет на минутку задумалась. Все, пришедшее на ум, было не так уж важно. Дело в том, что мысль о школе танцев почему-то задевала ее чувство собственного достоинства. В конце концов она, торжествуя, выразила свою мысль:
— Шпионы не ходят в школу танцев.
— Совсем наоборот, — возразила Оле-Голли.
— Конечно, не ходят, — грубо ответила девочка.
— Гарриет, — Оле-Голли набрала в легкие побольше воздуха и села, — ты когда-нибудь задумывалась о том, как шпионы учатся?
— Да, они учатся языкам и партизанской войне и всему-всему о стране, если их схватят, они будут знать названия всех старых футбольных команд и все такое прочее.
— Это мальчики, Гарриет. Ты не подумала хорошенько.
Больше всего на свете Гарриет ненавидела, когда Оле-Голли говорила, что она не подумала хорошенько. Хуже мыла во рту.
— О чем ты говоришь? — тихо спросила она.
— Как насчет девочек? Чему они учатся?
— Тому же самому.
— Тому же самому и кое-чему другому. Помнишь телефильм о шпионке, которую звали Мата Хари [9] ?
— Да…
— Ну, подумай. Где она шпионила? Там не было никакой партизанской войны, правда? Она ходила на приемы, да? Помнишь ту сцену с генералом — или кто он там был? Она ведь танцевала с ним, помнишь? Как же ты собираешься быть шпионкой, если не умеешь танцевать?
9
Мата Хари (1876-1917) — шпионка, двойной агент, работавшая на Францию и на Германию во время Первой мировой войны.
«Должен же быть на это какой-то ответ», — молча
— Гм-гм. — И тут ей пришло в голову: — Мне придется надевать эти дурацкие платья? Я что, не смогу носить шпионскую одежду? В ней куда удобней учиться танцевать. Мы, когда учимся танцевать в школе, надеваем гимнастические костюмы.
— Конечно, нет. Можешь ты себе представить, чтобы Мата Хари танцевала на балу в гимнастическом костюме? Прежде всего, если ты носишь шпионскую одежду, всякий догадается, что ты шпионка, и чего ты добьешься? Нет, ты должна одеваться, как все остальные, тогда у тебя все получится и никто ни о чем не догадается.
— Да, это правда, — Гарриет была ужасно несчастна. Она и впрямь не могла представить себе Мату Хари в гимнастическом костюме.
— Теперь, — Оле-Голли встала, — ты бы лучше спустилась вниз и сказала родителям, что передумала.
— Как мне сказать? — смутилась Гарриет.
— Просто скажи — передумала.
Гарриет решительно встала и промаршировала вниз в столовую. Родители пили кофе. Она встала в дверях и громко провозгласила:
— Я передумала.
Оба недоуменно уставились на нее. Она повернулась и вышла из комнаты. Больше говорить было не о чем. Поднимаясь по ступенькам, она услышала, как отец произнес:
— Ну и дела, мисс Голли просто волшебница. Что бы мы без нее делали?
Гарриет не знала, как сказать Джени о своем поражении, но твердо решила это сделать. Во время завтрака Спорти и Джени сидели и смеялись над новым изданием школьной газеты. У каждого класса средней школы и у старшеклассниц там была своя страница. Ученики младших классов считались еще настолько глупыми, что им своей страницы не полагалось.
— Посмотри, ну просто смешно, — Джени показала на статью Мэрион Хоторн о валяющихся повсюду фантиках от конфет.
— Она это написала, потому что мисс Уайт говорила о фантиках на общем собрании в первый день, — фыркнула Гарриет.
— А о чем еще? У нее не хватит сообразительности придумать свое, — Спорти откусил кусок сваренного вкрутую яйца. Спорти сам готовил свой завтрак и чаще всего ограничивался яйцами.
— Глупо и скучно, — отозвалась Гарриет. — Вот послушайте: "Мы не должны бросать обертки от конфет на землю. Их надо класть в мусорные корзинки, которые приготовлены для этой цели ". Хоть бы придумала чего-нибудь новенькое. Мы это слышим практически каждый день.
— Я бы ее саму положила в мусорную корзинку, — злорадно произнесла Джени.
— Мой отец говорит, что нужно сразу же зацепить внимание читателя, а потом удержать его, — сказал Спорти.
— Ну, она его уже потеряла, — вставила Гарриет.
— Ты должна писать, Гарриет, ты же писатель, — предложил Спорти.
— Я этого делать не стану, даже если бы они мне приплатили. Пусть сами пишут для своей дурацкой газеты, — нахмурилась Гарриет, дожевывая бутерброд.
— Их всех надо взорвать, — сказала Джени.