Шпионы и все остальные

Корецкий Данил Аркадьевич

— Давненько здесь не бывал, — сказал Леший, входя и оглядывая прихожку. — Эх, молодость!.. Помнишь ту старинную серебряную сахарницу, в девяносто девятом? Отличная была вещь! А николаевские рубли, которые тебе Хорь схабарил? Помнишь Хоря?

— Я всех помню, — сухо проронил барыга. — В чем проблема?

— Проблем нет, — весело сказал Леший. — Есть золото, чистяк, «трижды девять».

— Сколько?

— Много.

— Откуда?

— Из «минуса», откуда еще. Не паленое. Отвечаю.

Барыга смотрел мимо Лешего, чего-то соображал.

— Хорь

в две тысячи втором был в последний раз. Ты и того раньше. Это десять лет получается, — сказал он.

— И что?

— Много воды утекло. Кому сбывал все это время?

— Никому. Вышел из «минуса», завязал. Другие дела подвернулись. Сейчас вот развязался.

— И сразу чистый голд нарыл?

— Хорош допрос устраивать, — сказал Леший. — Раньше тебе насрать было, откуда хабар, вопросов не задавал!

— Раньше ты был диггер. А сейчас неизвестно кто. Мне сказали, ты в Контору ушел.

— Это никого не еб…т. Как ушел, так и вернулся. Я тебе дело предлагаю, а не замуж выходить.

Барыга молчал.

— Если бы я тебя в разработку хотел отдать, прислал бы молодого кренделя, ты бы ни о чем не допер, — сказал Леший. — А так я пришел сам. Соображай.

— Ладно, — сказал барыга. — Пробы на месте?

— Типа того.

— Что это значит?

— Большой кусок, десять кило. Я отпиливал от него понемногу. Маркировка нарушена.

Дальше прихожей Лешего пока что не пускали. Это была даже не прихожая, а комната для предварительных переговоров… нет, скорее карантинная камера: впереди стальная решетка и плотная штора, сзади — входная бронированная дверь, справа — обклеенная клеенкой стена, слева — запертая кладовая, в которой, Леший это помнил по прошлым визитам, есть выход в соседнюю квартиру, а там — черный ход на улицу. Барыгу звали Михаил.

Миша Зеленоградский, когда-то он считался у диггеров вполне надежным скупом. Поменялось ли здесь что-то за последние годы, Леший наверняка не знал. Но идти больше было не к кому.

— Десять кило голда? Одним куском? — повторил Михаил, сверля дверь кладовой задумчивым взглядом.

— Уже не десять, если быть точным, — сказал Леший.

— Неважно. Очень большой кусок. Этот голд из Гохрана. Частникам такие глыбы не продают. И ты утверждаешь, что он не паленый?

— Да.

— Так не бывает.

Лешему не нравилась эта его новая манера смотреть мимо собеседника. Он уставился в переносицу Михаилу и сверлил ее до тех пор, пока тот не встретился с ним взглядом. И взгляд этот тоже не понравился.

— Короче. Берешь или нет? — сказал Леший.

— Мне нужен образец, — проговорил Михаил и моргнул. — Лучше весь кусок…

— Ага. Таскаю его в авоське по городу, конечно. Вот, держи.

Леший протянул спичечный коробок с небольшим, в ноготь, отпилом. Михаил взял его, и лицо его сразу заострилось, на носу обозначился хрящик. Он любил золото так же, как Леший свой «минус». Точнее, не сам «минус», а говно, которого там, как известно, много. Потому что главное не в нем — в золоте или говне, — главное в окружающем его пространстве. Михаил любил

пространство, где покупают и продают ценные необычные вещи. Он был неплохим скупом, даже по-своему честным. Именно поэтому Леший и Хорь в прошлом пользовались его услугами, никаких косяков не было ни разу. Но это все в прошлом…

— Мне надо провести анализ, — сказал Михаил.

Леший кивнул.

— Дело хозяйское.

— Пять минут. Даже меньше. Подождешь здесь, о'кей?

Раньше ему было достаточно посмотреть на вещицу, потереть ее пальцем или ногтем, вот и весь анализ.

— Не проблема, — сказал Леший. — Я подожду. Мне здесь даже нравится.

Он подошел к решетке, подергал ее рукой.

— Кстати, как там Кривицкий? — спросил он. — Ничего о нем не слыхать?

— Кривицкий? — Михаил насторожился.

— Ну да. Боря Кривицкий. Такой же барыга, как и ты. Я с ним по давности работал иногда тоже…

— Я ничего не знаю о Кривицком. — Взгляд Михаила опять заблудился в районе кладовой. — А разве что-то не так?

— Да все так, — сказал Леший.

— Нет, постой. Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Нет. Иди, делай свой анализ. Я тут, за решеточкой, отдохну.

Михаил не сдвинулся с места.

— У меня не было никаких дел с Кривицким! — упрямо повторил он. — Чего ты Кривицкого сюда приплел?

Леший вздохнул.

— А по мне, Миша, так лишняя хитрожопость только во вред. Это лично мое мнение. Я вот Кривицкому как-то товар сдать хотел, а он «братков» на меня навел. С тех пор про Кривицкого никто не слышал, у кого ни спрошу. Вот так-то.

Михаил мрачно выслушал его.

— Я своими делами занимаюсь, в чужие не лезу, — проговорил он.

— Это хорошо, Миша.

Леший проследил за его взглядом, подошел к двери кладовой, приложил к ней ухо, послушал. Грохнул в нее кулаком.

— Хватит там дышать, слышь?! — крикнул он. — Золота с собой нет, зато РГД-5 есть, если тебе интересно!

Михаил метнулся к решетке. Леший успел сбить его с ног, схватил за шиворот, ударил головой о стальные прутья, отбросил обмякшее тело. В это время дверь кладовой с грохотом отлетела, оттуда шагнул человек с пистолетом в руке. Он уставился на корчащегося на полу Михаила, потом поднял вытаращенные глаза на Лешего.

— Брось, — сказал Леший.

В правой руке он сжимал гранату, усики были сведены. Одно движение — и кольцо вылетит, освобождая предохранительную скобу. Человек наклонился и осторожно положил пистолет на пол. Из-за портьеры послышались шаги, кто-то хрипло выкрикнул:

— Миха, ты? Чего так долго?

— Открой дверь! — тихо приказал Леший.

Человек из кладовой, не сводя с него испуганных глаз, подошел к двери, привычно защелкал запорами, перещелкнул какой-то рычаг, нажал какой-то тумблер. На вид ему было не больше двадцати пяти, редкая бороденка, морда кошачья. «Хрен их поймет сейчас, — подумал Леший. — Бандиты какие-то пошли левые, и на бандитов-то не похожи…» Он нагнулся, выхватил из руки скупщика коробок с отпилом. Тот приоткрыл мутные глаза.