«Шпионы Ватикана…»(О трагическом пути священников-миссионеров: воспоминания Пьетро Леони, обзор материалов следственных дел)
Шрифт:
Приложение I
Воспоминания прихожан католических храмов в Одессе
Отец Петр Леони прибыл в Одессу еще при немцах, остался служить в храме и при советской власти. Я пела в церковном хоре. Обычно службу проводил отец Леони, а отец Жан Николя играл на органе. Жили они в церковном доме: на втором этаже жил отец Петр, на третьем — отец Жан. Отец Петр собирался делать иконостас, он даже показывал мне книгу, в которой были иллюстрации картин, покрытых сусальным золотом. Но сделать это он не
162
Родилась в 1920 году в Одессе. Окончила школу. В июле 2000 года, при записи воспоминаний, была прихожанкой храма Св. Петра. В 2008 году скончалась. — Прим. сост.
Отец Петр был маленький, худенький, волосы и бородка светлые. С прихожанами отец Петр говорил на русском языке, проповеди и Евангелие читал также по-русски. Вел службу в восточном обряде, и прихожане к этому относились хорошо. На службу приходили даже неверующие люди, которые интересовались этим обрядом. Вообще, на службе было всегда много народу, в церкви нашей пели даже артисты из оперного театра, у нас и Иван Козловский пел <когда посещал Одессу>. Многие приходили, чтобы послушать хор. Когда отца Петра просили причастить больного или отпеть умершего, то он всегда навещал своих прихожан.
Нас, прихожан, вызывали в НКВД и требовали отвечать на много вопросов. Когда меня вызвали, то спрашивали:
— на каком языке и о чем говорят священники между собой;
— носит ли отец Петр с собой пистолет;
— почему отец Жан ходит по городу в шортах (он в городе ходил в светской одежде);
— какую трубку курит отец Жан и так далее.
Я сказала им, что моя вера не позволяет мне быть шпионом. И после этого вызова по возвращении сразу же рассказала все отцу Петру О пистолете он сказал, что только с крестом ходит. Других прихожан тоже вызывали и требовали от них доносить на священников.
А потом священники исчезли, в нашу церковь сразу же пришли с обыском, а потом многих прихожан тогда вызывали на допросы. И в нашей церкви долго не было вообще священника. О наших священниках никаких сведений не было много лет, лишь после освобождения из лагеря отец Петр написал нашей церковной старосте — уже из Италии. А отец Жан после освобождения уехал во Францию.
Я хорошо помню отца Петра Леони, мне было тогда лет шестнадцать. В то время мы ходили молиться в церковь Св. Петра на Екатерининской улице, так как храм Св. Климента в 1936 или 1938 году уже взорвали. Прибыли отец Петр и отец Жан в Одессу перед самым уходом немцев и пробыли здесь совсем немного, всего несколько месяцев. Отец Петр был среднего роста, худенький, волосы светлые, глаза голубые. Отец Жан был молодой, жизнерадостный, а отец Петр был аскет, какой-то отрешенный, не от мира сего. Смотришь на него — будто святой идет… Недаром прихожане говорили про священников, что они остались в Одессе на жертву.
163
Родилась в 1920 году в Одессе. Окончила школу. В июле 2000 года, при записи воспоминаний, была прихожанкой храма Св. Петра. В 2008 году скончалась. — Прим. сост.
Помню еще, что если кто звал их исповедать больного или отпеть умершего, то они всегда приходили. Арестовали их внезапно, просто они исчезли. Прихожане стали искать их, долго искали, запрашивали власти,
164
Родилась в 1920 году в Одессе. Окончила школу. В июле 2000 года, при записи воспоминаний, была прихожанкой церкви Успение Пресвятой Девы Марии. В 2008 году скончалась. — Прим. сост.
Отец Петр венчал меня в 1944 году, мне тогда было двадцать четыре года. Он же готовил моего мужа Александра, уже взрослого, к первому причастию. У мужа одновременно было и первое причастие, и венчание. Наш храм Св. Климента в 1936 году взорвали, так что мы ходили в другие храмы: церковь Св. Петра на Екатерининской улице или кафедральный храм Вознесения Господня.
Отец Петр был худой, невысокий, русый, очень хорошо говорил по-русски. Был талантлив, в самое короткое время овладел польским языком. Проповеди говорил и Евангелие читал по-русски, а вся служба шла на латинском. Когда кто-то заболевал, то носил причастие, исповедовал и посещал больных.
Отец Петр всегда умел владеть собой, на любое плохое известие или злость отвечал улыбкой и спокойствием — полное самообладание. В общем, был тихим, спокойным, но впечатление было, будто от него исходила какая-то святость.
За ними постоянно следили, да и за нами, прихожанами. Мне было так страшно, когда за мной следили. Я один раз с трудом убежала от слежки, когда надо было выполнить поручение отца Петра. А потом их арестовали прямо на улице. И они пропали, и долго не было никаких известий о них.
Приложение II
Воспоминания соузников
<Лето 1953 года>
Нежданно-негаданно назначена лекция. Тема: Партия и советский народ в борьбе за мир. На лекцию пришло много народу. Всем было интересно, как офицер МВД в золотых погонах будет читать доклад для заключенных. При этом подмывало, что можно будет даже задавать вопросы!
— Возможность задавать вопросы чекистам, — говорит один, — это признак близкого конца света и пришествия антихриста!
Доклад всех разочаровал. Ничего нового. Все старо, избито, давно известно.
Несмотря на возможность подискутировать, желающих являться на подобные лекции стало немного, и начальство прибегло к испытанному способу — сразу после доклада давать киносеанс. Это опять подняло «процент» посещающих лекции.
Приехал какой-то подполковник читать доклад на тему «Советский гуманизм». Тема, что и говорить, особенно интересная для лагерников. Подполковник начинает с Адама, говорит о высокогуманной миссии советского народа. Как мутный ручей текут восхваления советского строя!
— Советская власть вас не только карает. Она еще и милует. Указом Президиума Верховного Совета СССР из-под стражи освобождается ряд лиц — по амнистии, по пересмотру дел, по актировке. Где вы видели такое милосердие? Миллионы уже освобождены, а это только небольшой процент всех тех, кто будет освобожден. Вот так…
В зале гробовая тишина.
— Лектору можно задавать вопросы, — говорит заместитель начальника лагеря, восседающий за председательским столом, — но организованно и по очереди. Вот вы первый, — обращается он к поднявшему руку румыну.