«Шпионы Ватикана…»(О трагическом пути священников-миссионеров: воспоминания Пьетро Леони, обзор материалов следственных дел)
Шрифт:
Тот встает.
— Гражданин начальник, вы сказали, что советская власть освободила уже миллионы и что это только небольшой процент тех, кого освободят. Если миллионы — небольшой процент, то сколько же сидят в лагерях? Полстраны!
В зале оживление, смех. Кто-то кричит:
— Верных сорок миллионов! Вот это действительно гуманизм!
Из-за кулис показывается лисья физиономия одного лагерного активиста, которому сидящий с края опер делает какие-то знаки.
— Эй, руманешти, уноси свою голову, — кричат из зала румыну.
Румын начинает пробираться к выходу. Тут вскакивает итальянский священник per Leoni — как его все зовут — и на вполне приличном русском языке кричит:
— Не верьте обманщикам-чекистам!
Все обомлели. Председательствующий вскочил и начал, размахивая руками, кричать:
— Что вы здесь речи произносите? Приедете на родину — там и митингуйте!
Поднялся гвалт. С большим трудом удалось утихомирить горячего Леони. Между прочим, после этого выступления его все-таки посадили в изолятор, — несмотря на гуманизм советской власти [165] .
165
Трегубов Ю. А. Восемь лет во власти Лубянки. Записки члена НТС. М.: Посев, 2001. С. 254–255.
<Лето 1955 года>
И вдруг из конца зала прозвучал голос на русском языке с итальянским акцентом: «Кто подпишет Стокгольмское воззвание, тот подпишет свой смертный приговор. Лучше жестокая смерть от атомной бомбы, чем продолжение этого „счастливого рая“, в котором мы находимся». Зал буквально взорвался. Возникшую суматоху и шум нельзя было унять. Митинг сорвался. Все пошло кувырком.
166
Выдержки из: Urwich J. Fara Pasaport prin URSS. M"unchen, 1976. C. 192.
Конечно же, это был отец Пьетро, который пользовался среди заключенных [167] очень высоким авторитетом и большим влиянием. Его самообладание и манера держать себя с лагерным начальством снискали ему уважение всех.
После митинга отец Пьетро был вызван оперуполномоченным и обвинен в открытом подстрекательстве заключенных против советской власти. Причем в качестве доказательства, политрук сделал нечто, что возможно было только в крайних случаях: он раскрыл имя своего информатора, доносившего о разговорах в бараке. Отец Пьетро вновь был посажен в барак усиленного режима.
167
Здесь и далее курсивом выделен текст составителя.
Но случилось чудо неба! Приблизительно через 10 дней он был освобожден.
Сообщение об отъезде патера Леони в Рим в момент, когда этого никто не ожидал, вселило много надежд и радости. Этот человек дал нам уверенность, что он сообщит свободному миру, в который он вернулся, трагическую и невероятную правду о стране «матадоров» гуманизма и братства народов.
Приложение III
Воспоминания священников
168
Возглавляет католический фонд «Христианская Россия» (Russia Cristiana).
В 1951
Я уже тогда знал, что он в России прошел лагерь, и он рассказывал нам, что в Одессе на него доносил православный священник. Удивительно, что по отношению к нему у отца Пьетро не было никакой ненависти. В то время в Риме стал выходить на итальянском языке журнал «Русские Известия» под руководством отца-ректора, и я сотрудничал в нем. В одном из номеров была напечатана большая статья об отце Пьетро.
В Италии преобладали тогда левые настроения, и даже среди священников. Все с надеждой смотрели на Хрущева, особенно когда в Рим прибыл главный редактор «Известий» Аджубей с женой, дочерью Хрущева. Все думали, что если мы открываем душу и протягиваем руку коммунистам, то в России что-то изменится. Все говорили о мире с коммунистами, и только отец Пьетро говорил всем: «Не верьте им! Там ничего не может измениться». В своих статьях в журнале иезуитов он очень резко выступал против коммунистов, и это вызвало негативную реакцию в Ватикане.
Наверное, отец Пьетро понимал бессмысленность своих выступлений в этой атмосфере эйфории и надежд, поэтому и попросил направить его в Канаду, где всегда была большая украинская община. Перед отъездом туда отец Пьетро приезжал к нам в Милан в нашу общину, где нас было трое священников, выпускников «Руссикума». Служил он у иезуитов, но встречался с нами, и мы с ним серьезно обсуждали нынешнюю ситуацию в России. При этом он часто говорил нам: «Они не понимают, что там происходит на самом деле». Он знал, что при Хрущеве ситуация в России не изменилась и там также преследуют верующих.
Меня больше всего привлекало в нем его честность и бескомпромиссность — он всегда и всем говорил только правду. Но главное, что восхищало, — его самоотверженное служение Богу и Церкви.
Я начну издалека. Лет двадцать пять назад, в семидесятые годы, мы приехали в СССР как простые инженеры, работали в разных строительных компаниях и на разных стройках. В то время я был членом общины Петра и Павла в Италии, и мы приехали сюда не для какой-то конкретной акции, а как миссионеры. Мы готовились к этой миссии.
169
В 2000 году был настоятелем храма Св. Петра в Одессе. Воспоминания записаны в июле 2000 года.
В последние годы жизни Брежнева стали происходить некоторые изменения в стране, усилился контроль за иностранцами, так что меня уже предупредили, что я буду выслан. На сборы дали двадцать четыре часа, потом задержали, посадили в изолятор и очень быстро выслали. Я вернулся в Италию, поступил учиться и начал писать книгу о своей жизни в СССР. Готовя эту книгу, я прочел много книг: Солженицына, Вальтера Чишека и других; среди них была и книга Петра Леони.
Потом я был послан миссионером в Канаду, в монреальскую общину, где жил в то время отец Петр. Мы встретились, кажется, это было весной восьмидесятого года. В то время отец Петр был настоятелем в греко-католическом приходе, было ему тогда около семидесяти двух лет. У этого прихода была небольшая и очень приятная часовня, в которой и проходили службы.