Шрамы и песни
Шрифт:
— Боже мой, — прошептал я.
Она игриво прищурилась, глядя на меня.
— А почему это я пью в одиночестве?
— О, не беспокойся, Грейс, ты не одна, — сказал я и выпил стопку, даже близко не так сексуально или чувственно, как она. Ее щеки покраснели еще больше, и я снова поймал себя на мысли, что, возможно, она покраснела, думая обо мне.
— Святые рюмочки! — Голос Леа оторвал меня от ее глаз.
— Леа! — закричала Грейс и крепко обняла ее. Отстранившись, она начала ругать ее: — Это, подруга, будет последним разом, когда ты уговаривала
Леа подняла палец, видимо, собираясь возразить, и Грейс укусила его. Святое дерьмо, это меня еще сильнее завело. Я протянул ей стопку и улыбнулся, впервые на самом деле поверив в то, что это Леа была причиной их встречи.
— Последний раз, Леа. Это моя запутанная жизнь, и если я хочу попусту растрачивать ее, то так и будет! — Она выхватила у меня из рук стопку, задев мои пальцы. Мы столкнулись взглядами. У нее перехватило дыхание, и во второй раз я подумал, что-то может быть.
После еще двух стопок я взял ее за руку и переплел наши пальцы. Я кивнул в сторону танцпола, и она, улыбаясь, пошла за мной, без каких-либо сомнений. Леа и Коннер последовали за нами. Я развернул и прижал ее к себе спиной. Я знал, если она увидит мое лицо — сразу же сбежит, а мне отчаянно хотелось ощутить на себе движения ее тела, хотя бы недолго. И боже, она начала двигаться. Растворяясь во мне, словно мы — одно целое, словно она нашла свое место.
Наши бедра раскачивались под музыку, и она, подняв руки, обхватила меня за шею. Мои руки обвили ее, прижимаясь к ее плоскому животу. Я притянул ее ближе, прижимая к себе, продолжая двигаться в такт песне, потея, скользя и раскачиваясь друг с другом. Я водил руками по ее телу, жадный до ее кожи, пальцами скользил по ее влажной плоти. Когда она запустила руки мне в волосы, я больше не мог выдержать, я должен был видеть ее лицо. Я развернул ее, и какое-то мгновение в глазах ее плескалось желание, но она оттолкнула меня и остановила танец.
— Шейн, — выдохнула она сквозь приоткрытые губы. Чувство вины и страха пронзили ее лицо, она, до сих пор вцепившись руками, держалась за мою футболку, не давая мне отойти от нее.
Я крепче сжал руки на ее талии, притягивая к себе, пока не прислонил ее вплотную, и она, ощутив кое-что, должна была понять, как сильно я желал ее. Я зарылся лицом ей в волосы и вдохнул сладкий аромат полевых цветов.
— Ты убиваешь меня, Грейс, — прошептал я ей на ухо. Ее дыхание участилось, когда мои руки заскользили по ее ребрам, задев низ груди. Проклятье, как приятно.
Она отклонилась и посмотрела на меня со страхом. Мне не хотелось пугать ее, ничего плохого я не делал, но она же подавала мне знаки, или нет? Черт, скорее всего, нет.
— Знаю. Знаю, Грейс! — Мои руки взлетели в воздух. — У меня нет совершенно никаких шансов на ночь с тобой. Я не пытаюсь переспать с тобой. Просто веселюсь, ты удивительно пахнешь, ты нечеловечно красива и заставляешь мое сердце колотиться... выпьем?
Спустя
— Выпьем! — Следуя за ней через танцпол, я вытер потные ладони о штаны.
Вернувшись к бару, мы выпили еще несколько стопок. Я сбился со счета. Единственное, чего я желал, — чтобы она захотела меня. Мне обязательно надо было узнать, что она чувствовала.
Девушки ушли в туалет, как и обычно, вместе. Ночь набирала обороты. Было выпито слишком много стопок, и мне не хотелось затуманивать разум, так что я заказал несколько бутылок воды. Впервые, оказавшись в теле Шейна, впервые за девять месяцев, проведенных на земле, я не напился до беспамятства.
— Коннер, как думаешь, Грейс в туалете говорит обо мне? — промычал я. Ядреный черт, да я уже пьян.
Он засмеялся.
— Возможно, если там на стенах написано милое дерьмецо про тебя. Ну а если нет, скорее всего, она просто писает, — промычал он в ответ. Ядреный черт, да он тоже пьян.
Я ткнул его в плечо.
— Я чертовски облажался, Кон.
Он прислонился к бару рядом со мной. И рассмеялся.
— Почему, что такое? Ты сломал себе обе руки? Тебя арестовали?
— Хуже. Я без ума от нее.
Он выгнул бровь и фыркнул.
— Ну. Да. Конечно. — Он хлопнул меня по руке. — Как скажешь.
Тело сковала досада.
— Твою мать, Коннер! Это не шутка. Она из меня весь долбаный мозг вышибает, я не знаю, нравлюсь ей или нет. Приятель, она — лучшая подруга Леа. И я не хочу все испортить. — Я запустил руки в волосы и схватился за голову. — Брат, я не могу смотреть ни на одну другую девушку. Перед глазами лишь она.
Коннер сложил руки и задумчиво на меня посмотрел, словно был моим психиатром, раздумывающим над очень дорогим советом.
— Ага, кажется, я вижу вашу проблему. Если хочешь моего совета — отстань от нее. То, как о ней говорит Леа... ее демоны посерьезнее твоих, — промычал он.
Сильно в этом сомневаюсь.
Коннер выпил еще шот и улыбнулся мне поверх стопки.
— Но если и в самом деле хочешь узнать о ее чувствах, и не вздумай рассказывать об этом Леа, потому что иначе мне придется сильно тебя побить. Просто подцепи в баре какую-нибудь сексуальную цыпочку, зажги с ней, потанцуй с ней перед носом у Грейс. И взгляни на ее реакцию.
— Так, значит, совет от твоей надравшейся задницы — это потанцевать с кем-то еще и посмотреть, заговорит ли со мной Грейс?
— Ага, — захихикал он. — А возможно, тебе не стоит меня слушать, потому что, кажется, я напился. Но именно так я и выяснил, что Леа желает быть мне кем-то большим, чем просто подругой. — Его далекий, затуманенный взгляд уперся в пол. — Леа вышла прямо на танцпол, ударила меня по голове и сказала стать мужиком, избавиться от шлюхи и потанцевать с настоящей женщиной. С тех пор все изменилось.