Шрамы и песни
Шрифт:
Глава 24
Чистый хаос — вот на что утром был похож дом семьи Росси. Мы с Коннером сидели и ежились за столом для завтрака, когда на всю громкость орала музыка, заглянули соседи и про еду забыли. И чем ближе прижалось время обеда, тем безумнее становилась обстановка. А к самому обеду мы вчетвером отчаянно жаждали вырваться из этого безумного и адского домика. Но тем не менее, единственное, на чем я действительно мог сосредоточиться, — Грейс.
Я зажал ее в углу рядом со спальней Леа и жарко зашептал
— Какие планы на оставшуюся часть дня?
— Никаких, — прошептала она, скользя ладонями вверх по моим предплечьям.
— Это хорошо. Я хочу провести остаток дня с тобой. Может, поужинаем? — спросил я.
— С удовольствием, — пискнула она. — Я, эм, собиралась поехать обратно на байке, а джип оставить здесь. У тебя настроение для поездки на байке или предпочитаешь возвращаться на поезде вместе с Леа и Коннером?
Я коснулся ее щеки и аккуратно убрал выбившуюся прядку волос за ухо.
— Я ни за что не упущу возможности всю дорогу до Манхэттена находиться у тебя между ног.
Ее зрачки расширились.
— Эм, ладно. Тогда я готова.
Я прижался к ее теплому телу и глубоко поцеловал. Жестко вдавился ей в бедра, подхватывая ее ноги, чтобы она обхватила меня ими, пока я вжимал ее в дверь. Пульсирующая жажда войти в ее тело переросла в одержимость. Я забрался пальцами под ткань ее спортивных штанов и обхватил ее руками под попку, не давая ей сдвинуться с места.
Она наградила меня глухим стоном.
— О, Шейн.
То, как она произнесла мое имя, стало причиной тихого рокочущего звука в глубине горла, и мои пальцы скользнули ей в трусики. Я погладил ее ими. На лбу выступил пот, когда она откинула голову и прикусила нижнюю губу, пытаясь заглушить свои стоны.
— Черт. Грейс. Ты. Такая. Влажная, — прорычал я ей в губы. Я потянул тонкое кружево, крепко сжимая, отчаянно желая сорвать его с ее кожи. — Надо валить отсюда, иначе закончится тем, что вся семейка Росси и их соседи станут свидетелями того, как я овладею тобой.
Я опустил с себя ее ножки, она вцепилась в ворот моей рубашки и грубо потянулась к моему рту:
— Меня это не останавливает.
Я провел рукой по ее попке, скользя вверх по ее телу и до груди, нежно вырисовывая большим пальцем круги поверх сосков.
— Нам потребуется вся ночь, чтобы познать друг друга так, как мне того хочется, а не пять быстрых минут около двери Леа.
— Вся ночь, да? — поддразнила она. — А ты часто все это себе представлял?
Я прислонился лбом к ее, наше дыхание приходило в норму, замедляясь.
— Постоянно. С тех самых пор, как впервые увидел твои глаза цвета серебра.
Мы уехали так скоро, как только смогли, и, газанув, помахали на прощание Леа и Коннеру, стоящим около входа в метро.
С ее руками, крепко держащими меня за пояс, поездка была просто опьяняющей. Меня накрывало от запаха воздуха, резкой разницы температур и ощущения обнимающего тела. Наши тела двигались синхронно, пока двигатель ревел и вибрировал
Мы ехали вдоль побережья Ист-Ривер в ресторан «У края воды» в районе Лонг-Айленд-Сити. Ресторан представлял собой помещение с огромными открытыми окнами вдоль всей боковой стены, которые смотрели на город; вид был потрясающим. Манхэттен был почти таким же великолепным, как развевающиеся на ветру волосы Грейс и ее разрумянившиеся щечки, когда она сняла шлем.
Держась за руки, мы заняли столик прямо у огромных окон. Я заказал бутылку вина. Мы сидели напротив, пристально пожирая, растворяясь в глазах друг друга. Мы так и не разжали рук, даже когда нам подали вино.
— Я рад, что ты отказала Райану, — прошептал я ей.
— Да, это почему же? — шутливо спросила она.
— Я уже и раньше говорил тебе, Грейс. Я готов убить любого мужчину, который посмотрит на тебя.
— Ты помнишь, как говорил мне это?
— Я помню все, Грейс.
Я видел ее смятение. И мелькнувший на лице страх. В тот момент мне хотелось рассказать ей, кем я был раньше, чтобы она увидела настоящего меня. Но я не мог. Михаил мне запретил. Михаил сказал, что она должна полюбить меня таким, какой я есть сейчас, а не меня в давно минувшем прошлом.
— Все? — прошептала она.
— Да, Грейс. Особенно ту часть, когда я попросил тебя постараться найти во мне то, что ты искала.
Она залпом опустошила бокал вина.
— Шейн, — выдохнула она. — Сейчас ты — все, что я могу видеть. — Покачав головой, она заморгала, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Потом она вонзила нож: — Черт, это прозвучало, будто я вступила в ряды твоих поклонниц, да? Хотя теперь я их понимаю тех девушек и то, о чем они думали, то есть, черт, Шейн. Когда ты вот так обхаживаешь девушку, вполне понятно, почему она считает нормальным отдаться тебе на ночь.
— Ты так и не поняла, что я к тебе испытываю? — прошептал я.
Грейс на это слегка пожала плечами и отпила еще вина.
— Ты думаешь, что я просто хочу провести с тобой ночь? — спросил я у нее.
— Разве нет? — прошептала Грейс.
— Нет, Грейс. Не с тобой, — ответил я, — И я уверен, что получу массу удовольствия, доказывая тебе это. — Подмигнул я ей.
Грейс замерла и слегка вздрогнула. Ее серебряные глаза сильно округлились, а щеки вспыхнули пятью разными оттенками. Остальную часть ужина мы провели держась за руки, касаясь друг друга. А в конце запрыгнули на ее байк, чтобы помчаться домой и побыть наедине.