Схрон под лавиной

Самаров Сергей Васильевич

Впереди оказалась очередная прямоугольная яма. Старший лейтенант шагнул к ней, посветил вниз и тут же отпрянул — из ямы прямо в лицо командиру взвода раздался тот самый визг со стоном. Но самообладания Шахамурзиев не потерял, он снова шагнул вперед, наклонился и увидел стоящего на четвереньках собственной персоной Далгата Аристотелевича Гаримханова. Но узнал его старший лейтенант вовсе не по лицу, а только по фигуре и по одежде. Эмир носил костюм с камуфлированной расцветкой,

применяемой в американской армии. В отличие от российского костюма в этом было больше желто-песочного цвета. А лицо… А лица у Гаримханова не было, вместо него была кровавая маска и абсолютно белые глаза. Лицо эмира просто сгорело, хотя до тела огонь не добрался.

— Ты как сюда попал, шакал? — спросил старший лейтенант.

В ответ послышалось какое-то странное мычание, похожее на попытку сказать «Кто это?», но произнесено это было так невнятно, что понять было невозможно. Гаримханов даже позу не сменил, как стоял на четвереньках в позе готового к прыжку хищника, так и остался стоять.

— Я — командир взвода спецназа ГРК старший лейтенант Шах, — крикнул Шахамурзиев. — Как тебя угораздило лица и зрения лишиться, урод? Бежал ты, помню, по галерее с фонариком. Я за тобой следил, думал, увидит шакал яму, не провалится. А ты и в яму провалился, и лица лишился. Выбраться, что ли пытался, когда солнцепек пришел?

Эмир зарычал, а потом завизжал. Старший лейтенант понял, что эмир при падении, наверное, сильно ударился головой и, потеряв сознание, пролежал там достаточно долго. За это время сам Шах вместе с техническим специалистом МЧС Вячеславом Викторовичем успели добраться до противоположного выхода. А потом эмир пытался выбраться, но это человеку, не имеющему специальных навыков, оказалось сложно. Выбирался эмир из ямы, видимо, с открытым ртом, и влетевшее в щель пламя ему не только лицо и глаза спалило, но и язык поджарило. Поэтому он не может внятно говорить.

— Цепляйся, вытащу… Руку, говорю, держи… — снова крикнул Шах.

Эмир протянутую руку не видел, но голос услышал и стал лихорадочно шарить по воздуху своей левой рукой. Старший лейтенант поймал кисть эмира, потянул на себя, стремясь вытащить из ямы, и это заставило его отвести луч фонарика в сторону. И потому он не увидел, как поднялась из-за спины вторая рука Гаримханова, и в командира взвода спецназа ГРУ метнулся короткий пучок красного цвета. Эмир выстрелил из пистолета прямо в грудь старшему лейтенанту.

Рука Шахамурзиева сразу разжалась, и эмир снова свалился в яму. Он яростно и торжествующе завизжал, и визжал так долго, пока не устал…

Услышав в галерее выстрел, старший сержант Чухонцев побежал еще быстрее, хотя

темп бега был и без того высоким. Он, естественно, мог отличить пистолетный выстрел от выстрела из автомата и сразу определил, что стреляли из пистолета. Мигом вспомнилось, как технический специалист МЧС Вячеслав Викторович жаловался, что эмир украл у него пистолет, и Слава встревожился, тем более что после пистолетного выстрела не прозвучало встречной короткой автоматной очереди.

Солдаты бежали, подсвечивая путь себе фонариками, и даже дикий визг, прозвучавший неподалеку, не заставил их остановиться. А потом в луч фонарика попала яма, и в яме человек в одежде эмира Гаримханова, но не с его лицом. То есть вообще без лица и без глаз. И человек этот поднимал пистолет.

Очередь прозвучала раньше, чем пистолет успел подняться, и две пули попали в то самое обезображенное пламенем лицо. Гаримханов рухнул на спину, а в свет фонариков уже попал старший лейтенант Шахамурзиев. Он дышал тяжело, со свистом. Кровавая пена выходила одновременно и из раны на груди, и изо рта.

Солдаты даже без команды знали, что следует делать. Сразу были сняты два бушлата, на которые уложили командира взвода, и их понесли, держа за рукава и за нижние углы. Получились мягкие носилки. Уже на площадке перед входом в пещеру Шахамурзиева осторожно опустили на землю, бушлаты связали между собой и обвязали вокруг командира веревками. В последний момент старший сержант Чухонцев хватился, вытащил из кармана старшего лейтенанта трубку и, не зная, кому следует звонить, чтобы попросить прислать на перевал санитарный вертолет, вызвал один из последних номеров.

— Как дела, Шах? — спросил грубый колоритный голос майора Ломоносова.

— Это старший сержант Чухонцев, товарищ майор. Командир взвода ранен в грудь. Мы сейчас спустим его на веревках. Я не знаю, куда звонить, чтобы вызвать санитарный вертолет. Позвоните и, когда спустим командира, прикажите нашим солдатам срочно отнести его на перевал.

— Понял, начинайте спуск. И осторожнее…

Спуск раненого еще не был закончен, когда раздался звонок на трубку старшего лейтенанта. Чухонцев узнал номер Ломоносова и ответил:

— Да, товарищ майор.

— Короче, сержант. На перевал вылетел вертолет за спасателями. У них в бригаде есть врач Центра медицины катастроф. Он окажет первую помощь. Этот же вертолет заберет Шаха в госпиталь. Все будет в порядке. Он уже глаза открыл и улыбается мне…

Чухонцев посмотрел с обрыва в ущелье. Спуск старшего лейтенанта только что закончился. Раненый лежал под склоном, а над ним стояли майор Ломоносов и два генерала…