Штаб армейский, штаб фронтовой
Шрифт:
Скажу, однако, еще несколько слов о генерале Гордове. О его высокомерном, нетоварищеском поведении свидетельствуют многие, кто знал Гордова в тот период. Так, А. И. Еременко в книге "Сталинград" приводит слова Н. С. Хрущева, что "стиль его работы и отношение к людям оставляют желать лучшего"{209}.
Неприятное впечатление вызвала первая встреча с В. Н. Гордовым у К. К. Рокоссовского. Он вспоминает, что Г. К. Жуков одернул Гордова, сказав: "Криком и бранью тут не поможешь, нужно умение организовать бой"{210}.
Г. К. Жуков в своих широко известных мемуарах весьма сдержанно, но довольно ясно дал понять суть своего отношения к стилю руководства
Рассказываю я столь подробно о приведенном выше эпизоде по двум причинам. Во-первых, конечно, потому, что он был одним из самых драматических в моей жизни, и, во-вторых, чтобы подчеркнуть, что случаи солдафонства и унтерпришибеевщины, к сожалению, встречались в нашей армии и пресекались они не всегда.
...В течение следующих четырех дней наша армия продолжала непрерывно штурмовать оборону врага, но добиться существенного территориального успеха по-прежнему не удавалось. Авиация Рихтгофена неистовствовала. В первый день она сделала 2 тысячи самолето-вылетов, а в последующие дни в светлое время суток 120-150 самолетов волна за волной опрокидывали на наши пехоту и танки свой смертоносный груз. К сожалению, наши авиация и зенитные средства все еще были слабы.
22 сентября на КП армии прибыли командующий фронтом А. И. Еременко и член Военного совета Н. С. Хрущев. Они побывали до этого в 66-й армии и беседовали с ее командующим Р. Я. Малиновским. На нашем КП состоялось короткое совещание, на которое были собраны командармы, командиры танковых корпусов и стрелковых дивизий. А. И. Еременко довольно резко покритиковал руководство Сталинградского фронта и командармов с их штабами, досталось и нам. Андрей Иванович рассказал о героизме и самоотверженности воинов 62-й и 64-й армий и подчеркнул, что Ставка регулярно пополняет их войсками.
Андрей Иванович сообщил также, что, по имеющимся у него данным, в середине сентября Паулюс выезжал по вызову к Гитлеру и, видимо, после очередной накачки со стороны фюрера заставил свои войска драться с еще большим остервенением.
– Сталинградцам,- сказал Еременко,-- предстоит пережить еще много суровых испытаний. Враг поставил цель закрепиться на Волге и не пожалеет сил для полного овладения городом, который он окрестил первоклассной крепостью. Крепость у нас, конечно, есть, но это не каменные бастионы, а несокрушимая сила духа советского воина.
А. И. Еременко довольно долго беседовал с глазу на глаз с Г. К. Жуковым. Как свидетельствовал Георгий Константинович в своих воспоминаниях, Еременко спрашивал его о плане более мощного контрудара. Жуков ответил: "Ставка в будущем проведет контрудары значительно большей силы, но пока что для такого плана нет ни сил, ни средств"{212}. Он не настаивал на дальнейших попытках наступать, тем не менее Гордов принял решение 23 сентября организовать еще один контрудар, на этот раз на правом фланге, где к этому времени в основном сосредоточился 16-й танковый корпус в составе 107, 109, 164-й танковых и 15-й мотострелковой бригад. Андрей Иванович предложил предпринять атаку во второй половине дня, когда бдительность вражеского командования ослабнет. Корпусу генерала А. Г. Маслова предстояло наступать во взаимодействии с 273-й стрелковой дивизией подполковника А. И. Валюгина. Этим двум соединениям приказывалось ударить в общем направлении
Атака началась в 17 часов с короткой, но довольно слаженной артподготовки. Наступающим противостояли 76-я пехотная и 60-я моторизованная дивизии. Наши части ворвались в предполье, но прорваться через главную линию обороны опять не смогли. Наиболее результативно дралась 109-я танковая бригада полковника В. С. Архипова. Она настойчиво штурмовала господствующую высоту 130,4. А. И. Еременко наблюдал за боем с вынесенного далеко вперед НП. Он отметил, что хотя оперативное построение и боевые порядки войск соответствуют требованиям Боевого устава, они малоэффективны, так как эшелонирование в глубину каждой части снижает возможность применения огневых средств и вызывает излишние потери. Командующий фронтом сказал, что Ставкой готовятся указания по изменению некоторых уставных положений.
Уезжая, Андрей Иванович попросил меня показать кратчайшую дорогу к одной из переправ через Волгу. В машине, сев со мной на заднее сиденье, Еременко попросил без официальности рассказать о положении дел. Я без утайки выложил все, что наболело на душе. Он поблагодарил за откровенность. У него, на мой взгляд, сложилось объективное представление о ситуации севернее Сталинграда. В своих послевоенных мемуарах он отмечал превосходство вражеской авиации и острый недостаток с нашей стороны средств борьбы с ней, что было одним из серьезнейших препятствий, мешавших полному выполнению стоявших перед фронтом задач. Фашистской авиации благоприятствовала совершенно открытая местность. Нагло действовала воздушная разведка противника. В этих условиях было крайне трудно добиться внезапности ударов. Наше маневрирование проводилось в довольно узкой полосе, контрудары наносились днем, а не ночью, когда резко снижалась активность вражеской авиации. Противник сильно укрепил выгодные позиции, особенно господствующие высоты, организовал надежную огневую систему, создал предполье с минными полями, быстро перебрасывал танки и самоходные установки к угрожаемым участкам{213}.
В те незабываемые дни второй половины сентября, как и прежде, личный состав 1-й гвардейской проявил массовый героизм. Если воины 62-й армии, как часто говорят, стояли насмерть, то воины нашей армии шли на смерть. Приведу лишь некоторые из сотен примеров героизма и самоотверженности.
Прежде всего скажу, что 109-я танковая бригада к 30 сентября прочно оседлала высоту 130,4 и удерживала ее до перехода наших войск в контрнаступление. Особой благодарности заслуживают боевое мастерство и героизм танковых рот старших лейтенантов В. А. Пшеницына и Н. Т. Семы, взводов лейтенантов В. В. Гостевского и П. В. Кузьминова. Более 20 человек из состава этой бригады были отмечены за сентябрьские бои государственными наградами.
Вот факты мужества воинов других соединений. Боевая машина лейтенанта Грибанова из 12-й танковой бригады во время атаки 18 сентября прорвалась во вражеский тыл. Сея там панику, экипаж уничтожил три противотанковых орудия, автомашину с боеприпасами и до 50 гитлеровцев. Он вступил в бой с тремя фашистскими танками и подбил один из них. Враги все же подожгли нашу боевую машину. Тогда Грибанов вынес из горящего танка двух раненых товарищей и помог им добраться до медпункта.
Старший сержант С. Я. Четвериков из 342-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона 258-й стрелковой дивизии, когда от огня фашистов погиб его расчет, один вступил в единоборство с четырьмя вражескими танками. Два из них подбил, остальные повернули вспять.