Штамм «Андромеда»
Шрифт:
У группы было одно общее «слепое пятно», которое Стоун впоследствии охарактеризовал так: «Мы были нацелены на одну проблему. Все, что мы делали, все наши мысли были направлены на одно – на поиск лечения от „Андромеды“. И еще, разумеется, мы не могли ни на минуту забыть о Пидмонте. Нам казалось, что, не найди мы решения, его никто не найдет и участь Пидмонта в конце концов постигнет весь мир. Мы никак не могли перестроиться…»
Ошибка эта начала приобретать внушительные размеры, когда дело дошло до исследования высеянных культур.
Ведь Стоун и Ливитт высеяли тысячи культур,
По программе «Рост/Трансматрица» ЭВМ выдавала в печатном виде данные не обо всех примененных сочетаниях факторов роста, а лишь наиболее важные положительные и отрицательные результаты. Оценка результатов в ЭВМ слагалась на основе автоматического взвешивания каждой чашки Петри и фиксации роста культур с помощью фотоэлектрического глаза.
Когда Стоун и Ливитт приступили к анализу результатов, то обнаружили некоторые интересные закономерности. Прежде всего – питательная среда не имела ровным счетом никакого значения: организм рос с одинаковым успехом на сахаре, крови, шоколаде, агар-агаре и на чистом стекле. А вот газовая среда и условия освещенности играли серьезную роль. Ультрафиолетовое освещение стимулировало рост при всех условиях; абсолютная темнота и в меньшей степени инфракрасное освещение тормозили его. Кислород задерживал рост безотносительно к другим условиям; углекислый газ способствовал ему; азот не оказывал никакого влияния. Наибольший рост достигался в атмосфере чистого углекислого газа при ультрафиолетовом освещении, наименьший – в чистом кислороде при полной темноте.
– Ну, и что вы об этом думаете? – спросил Стоун.
– Похоже на прямое превращение энергии, – задумчиво сказал Ливитт.
– Да, пожалуй… – согласился Стоун.
Он отстучал на входном устройстве координаты изолированной системы. Такие системы применяются для исследования обмена веществ у бактерий; в них измеряется потребление газов и питательных веществ и выход отбросов; они герметизированы и полностью автономны. Если в такую систему помещено, например, растение, то в ней будет измеряться потребление углекислого газа и выделение воды и кислорода.
А штамм «Андромеда» в изолированной системе проявил свойства совершенно удивительные. «Андромеда» не знала экскрементов. В атмосфере углекислого газа, при ультрафиолетовом освещении рост продолжался непрерывно до полного поглощения углекислоты. Тогда прекращался и рост. И никаких извержений, никаких газов или отбросов. Никаких отходов.
– Эффективность отличная, – заметил Стоун.
Этого можно было ожидать.
Организм отлично приспособился к условиям своего существования – бесплодному вакууму космического пространства. Он потреблял все и ничего не расходовал впустую.
Одна и та же мысль осенила Стоуна и Ливитта одновременно.
– Черт возьми!..
Ливитт уже протянул руку к телефонной трубке.
– Робертсона. Срочно. Нет, немедленно…
– Невероятно, – проговорил
– Надеюсь, мы не опоздали…
Ливитт впился взглядом в телевизионный экран, вмонтированный в пульт управления ЭВМ.
Стоун утвердительно мотнул головой и сказал:
– Если организм действительно превращает материю в энергию и энергию в материю – и притом непосредственно, – значит, он действует наподобие маленького реактора.
– И ядерный взрыв…
– Невероятно, – сказал Стоун, – просто невероятно…
На экране появился Робертсон. Выглядел он усталым и нервно курил.
– Джереми, ну дайте же мне хоть какое-то время. Я просто еще не сумел прорваться…
– Слушайте меня внимательно, – сказал Стоун. – Проследите, чтобы директива 7-12 не была применена ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах. Это совершенно необходимо. Взрывать ядерное устройство в соседстве с «Андромедой» нельзя. Это было бы в буквальном смысле слова самое худшее, что только можно придумать…
Он вкратце объяснил, в чем дело. Робертсон присвистнул:
– Выходит, мы создали бы невероятно обильную питательную среду…
– Вот именно.
Проблема чрезвычайно благоприятной питательной среды была предметом особого беспокойства группы «Лесной пожар». В обычных условиях, как известно, существует множество всякого рода сдерживающих и уравновешивающих факторов, которые так или иначе препятствуют безудержному росту бактерий. Математическая картина неконтролируемого роста бактерий поистине устрашающа. В идеальных условиях клетка бактерии Е. coli делится каждые двадцать минут. Как будто ничего особенного, но если задуматься… Бактерии размножаются в геометрической прогрессии: из одной образуются две, из двух четыре, из четырех восемь и т. д. Таким образом, выходит, что в течение суток одна-единственная клетка Е. coli способна вырасти в сверхколонию размером и весом с планету Земля.
Этого не случается по той простой причине, что вечных «идеальных условий» для роста нет и не может быть. Иссякает пища. Иссякает кислород. Меняются условия внутри самой колонии, и рост приостанавливается…
Однако, если штамм «Андромеда» способен непосредственно превращать энергию в материю, то достаточно дать ему мощный источник энергии, такой, как ядерный взрыв…
– Я передам вашу рекомендацию президенту, – сказал Робертсон. – Он будет рад узнать, что принял правильное решение.
– Можете поздравить его от моего имени с блестящей научной интуицией, – заметил Стоун.
Робертсон почесал голову.
– У меня тут новые данные о «Фантоме». Произошло это в районе к западу от Пидмонта, на высоте шесть тысяч девятьсот метров. Комиссия обнаружила следы разрушений, о которых успел упомянуть летчик. Только это не резина, а пластик. Он оказался деполимеризованным…
– Что думает об этом комиссия?
– Они в полном недоумении, – признался Робертсон. – И вот еще что. Они нашли куски человеческой кости – плечевой и большой берцовой. Примечательно, что кость совершенно чиста, почти отполирована…