Штангист: Назад в СССР. Том 2
Шрифт:
— Что мне не нравится? Да хотя бы зарплата! А у меня семья большая — двое детей! Машину хочу купить. А ты, вон, ездишь уже пади на…
— Да какая разница, на чем я езжу?! — Возмутился Димидис. — Витя, ты на этом Ставрополе вообще помешался!
— Да потому что, я ничем не хуже тебя! Подумаешь, поменял ты немного подход в расчете тоннажа, и что? Чи не прорыв!
— Мой подход к тренировкам работает, — Димидис сердито понизил голос. — Я по нему, как раз с Белоусовым занимался. Если мальчик и дальше продолжит показывать хороший
— Туфта это все! Манипуляция циферками!
— Что?.. Туфта?.. Я, знаешь ли, на расчеты не один год потратил…
— А знаешь, что я думаю, Родик? Думаю я, что это все подлог! Я видел, как ты тренируешь! У нас с тобой подходы были всегда одинаковые! А услышал я о твоем, только когда пришлось переводиться! Выдумал ты это все, чтобы попасть на самое хлебное место!
— Витя, очнись! Я уже почти год тренирую Белоусова с применением нового расчета нагрузок и что?!
— А то! Докажу я на этих соревнованиях, что глупости все это! Что Медведь твоего Белоусова одолеет! А система твоя — не что иное, как подлог!
Я задумался. Выходит, вот как случилось: видимо, было решено перевести этих двоих из Краснодара по какой-то причине. Оба хотели в Ставрополь, в СО Урожай попасть. Да только попал один Димидис. Вот Сизый и разозлился, посчитав, что Димидис его подсидел.
Холодная злость стала густеть у меня в груди. Я решил, что не позволю Сизому использовать меня, чтобы что-то там доказать, чтобы обидки свои потешить.
— Подлог?.. Ну знаешь, Витя… — Возмущенно прошипел Димидис. — Белоусов у меня получился — отличный спортсмен. Спортсмен, подающий надежды к большим достижениям. Чего бы ты там себе ни напридумывал, но никакой Медведь его не одолеет на соревнованиях, понял?! Да ты… Да ты его даже сам не тренировал!
— Какая разница, тренировал или нет! Все увидят, что ничего особенного в твоем подходе к тренировкам и нету! — Зло крикнул Сизый.
Димидис ничего ему на это не ответил. Я только услышал, как зашаркал он ногами, заходя с улицы в коридор.
Стоявший все это время за приоткрытой дверью, я прильнул к стенке, прижался к ней. Железную дверь распахнули, и она чуть было не врезалась мне в нос. Благо я успел перебраться ближе к углу.
По коридору зашаркало. Это уходил Димидис.
— Нечего сказать, да? — Бросил ему в ответ Сизый. — Ну и иди. Посмотрим, кто из чего сделан!
Поссорились, значит. Хреново. Если Димидис закусил, может начать гнать и Никиту Белова. Очень может быть, что ничего хорошего из этого не получится.
Когда ушел и Сизый, я аккуратно пробрался обратно к тренерской, позвал дядю Костю. Кратко рассказав ему, что происходит, я заявил, что хочу передавать вес судье по карточкам через него. Конечно, дядя Костя согласился.
Я даже слышал чуть позже, как они ругались с Сизым по этому поводу.
Вот, объявили выход Никиты. На штанге оказалось сорок девять килограммов. Показалось мне, что
Когда я ждал и своего выхода, увидел, как неуверенно мальчик смотрит на вес, а Димидис его успокаивает. С решительным лицом что-то упорно разъясняет. Мальчик же только кивнул и пошел на вес.
Когда, на помосте, он подошел к грифу и попытался вырвать штангу, то не удержал ее над головой, выронил из седа.
Я нахмурился, наблюдая, как Белоусов, опрокинувшийся назад, сидит и растерянно смотрит на упавшую пред ним штангу. Я обернулся. Сизый довольно хмыкнул, скрестив руки на груди.
Когда объявили «Вес не взять» мальчик спустился с помоста. Димидис принялся что-то эмоционально ему рассказывать.
— М-да… Не взял, — сказал дядя Костя.
Старый тренер тоже стал внимательно следить за мальцом, когда услышал о конфликте Сизого с Димидисом.
— Тренер стал его тоже гнать, — заметил я. — Прямо как Сизый меня.
— Мальчик распереживался, вот и не взял вес, — сказал дядя Костя. — Тренер на него давит.
— Вызывается Владимир Сергеевич Медведь. На штанге пятьдесят килограммов, — прозвучал голос председателя жюри.
— А мы заявляли сорок восемь с половиной, — сказал я, глядя на дядю Костю.
— Поднял. Без нашего ведома. Ничего, я сейчас.
С этими словами дядя Костя пошел к судье на карточках, чтобы заявить запланированный вес. Все же, мы собирались придерживаться изначальной тактики, и, оставив позади большинство спортсменов, идти ровно, оставляя силы под толчок.
Когда объявили об изменении веса и технические помощники стали перерснаряжать штангу, ко мне подошел Сизый.
— Вова, ты чего? Зачем занижать? — спросил он недовольно.
— А зачем задирать? — Ответил я, глядя старшему тренеру в глаза снизу вверх.
— Да ты ж пятьдесят! Вырвешь, как ни в чем небывало!
— Вырву, — я кивнул. — Но, но вы снова без моего ведома заявили вес.
— Витя, это не правильно, — поддержал меня дядя Костя. — Спортсмен должен знать, к чему готовиться на помосте.
— Твой Медведь готов к таким весам! — Возмутился Сизый. — Он сделает и пятьдесят, и пятьдесят пять! Если уж ты и не веришь в собственного подопечного, то я очень даже верю!
Дядя Костя не ответил ему. Он только отвел взгляд.
— Я в него верю. Но не позволю пользоваться Вовой, — сказал он холодным тоном.
— Пользоваться? Это ты о чем? — Быстро-быстро заморгал Сизый в замешательстве.
Прозвучал первый сигнал, сообщающий о том, что мне надо на помост.
— Я пойду, — сказал я. — Если вы думаете, Виктор Михайлович, что можете давить на меня также, как давит на Никиту Димидис, вы очень ошибаетесь.
Оставив Сизого с раскрытым ртом, я зашел на помост. Хоть вес и был серьезным для меня, я взял его довольно легко, вырвавшись на первое место в зачете по рывку.